Литературная Газета 6520 ( № 32 2015)

или текст терзаем – снова вносим правки?

Вымысла нам мало, ждём благого мига –

так околдовала фабула, интрига.

Время, утекая, школит нас на совесть...

Это жизнь такая или просто повесть?

РАЗБОР ПОЛЁТОВ

В Нью-Йорк опускаешься, словно в бездну.

Ещё мгновение – и я исчезну

на самом дне Уол-Стрита,

в иле людском зарыта...

Если же ехать Парижем, скажем,

верх экипажа задев плюмажем,

то это уже из книг – и не спорь! –

коих ты наследница – по прямой.

Или вернуться туда, где – ой мне! –

жизнь доживать на Филёвской пойме,

где нет ни кола, ни двора, ни тына,

потому что нет уже с нами сына...

Нет чтобы с горя мне околеть бы...

Что ж я ношусь над землёй, как ведьма,

в поисках стойбища и пристанища,

видимо, все же я пройда – та ещё,

если взялась шевелить метлой

лондонский мультикультурный слой.

Так раскроилось судьбы лекало.

Вот донесло меня до Байкала.

Вот под крылом уже Улан-Батор

и родовой украинский хутор.

Как занесло меня в эти выси?

Надо у мамы спросить, у Маруси...

ТОСКА ПО СНЕГУ

Как много красоты в заброшенной аллее:

и снежные цветы, и вьюжные лилеи,

молочные стога, вся в белых перьях липа –

глубокие снега, любимые до всхлипа...

И негу, как нугу тянуть. Как конь телегу,

сквозь мир тащить тугу: свою тоску по снегу.

Мочалить бечеву страданий – до момента,

когда влетишь в Москву из захолустья Кента.

Во все концы видна (и Гоголю из Рима)

страна, как купина, стоит – неопалима.

В заиндевевший дом войдёшь (следы погрома),

любовию ведом (как Пушкин из Арзрума).

Смирись и не базарь: живёшь, не в гроб положен,

хоть и один, как царь (и как в Крыму – Волошин).

Количество пропаж спиши на Божью милость.

Вокруг иной пейзаж – всё видоизменилось:

от Спаса-на-Крови и до владельцев новых

на Спасско-Лутовиновых лугах медовых.

* * *

Вот шаровая молния событий влетает в дом.

Попробуйте уснуть или забыть их!

С трудом, с трудом...

* * *

Прохудилась основа основ,

ослабела вселенская сила:

Пулемётная очередь слов

никого наповал не сразила.

«ЛГ» поздравляет своего давнего автора и друга с юбилеем и желает здоровья и творческих удач!

Теги: проза , поэзия , Лидия Григорьева

Туфта, гражданин начальник…

Захар Прилепин. "Обитель". - М.: АСТ, 2014

ТУФТА – ложь, обман, подделка; во времена ГУЛАГа – приписки, «липа», завышенные показатели.

А. Сидоров.  «Южная феня. Словарь блатного и лагерного жаргона».

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО АКСИОМЫ

«Вообще, я думать не люблю», – признался однажды Прилепин. Новый опус – лишнее тому свидетельство. Каждая попытка рассуждать кончается либо термоядерным паралогизмом («Человек тёмен и страшен, но мир человечен»), либо до дыр истрёпанной банальностью («Русскому человеку себя не жалко») . Более или менее внятно романисту удалось сформулировать единственную мысль: палач и жертва неотличимы друг от друга, одинаково жестоки и в равной степени омерзительны. Впрочем, на этой торной дороге оступиться при всём желании невозможно.

Примерно о том же раньше писал Довлатов: «Я обнаружил поразительное сходство между лагерем и волей. Между заключёнными и надзирателями[?] Мы были очень похожи и даже – взаимозаменяемы. Почти любой заключённый годился на роль охранника. Почти любой надзиратель заслуживал тюрьмы» («Зона»). Собственно, идеи такого рода выказывались неоднократно. Виктор Ерофеев их обобщил: «У нас в России для садистов рай… Несостоявшиеся садисты становятся жертвами садизма, но, дай жертвам власть, они тоже станут садистами» («Маркиз де Сад, садизм и ХХ век»).

Нуждалась ли аксиома в 700-страничном доказа­тельстве?

СЛОВО О СЛОВАХ

Одолев первую сотню страниц, я остановился в лёгком недоумении: да что такое, право? – ни извивающихся гнид, ни полукруглых сосков, ни блинов с изразцом по окоёму. Парадокс! Разгадка обнаружилась в выходных данных: «Литературный редактор Е.Д. Шубина». Вот, стало быть, и причина скоропостижной грамотности.