Литературная Газета, 6521 (№ 33/2015)

Но вернёмся к нашим баранам – я имею в виду гро­зящий школе предмет «Нравственные основы семейной жизни» (НОСЖ). Всё-таки, очевидно, большим специалистом в семейной (пусть и весьма драматичной) жизни был Л. Толстой, давший удивительные примеры семей Ростовых, Болконских, Карениных, Левиных, а не уважаемая монахиня Нина Крыгина (автор учебника по предмету НОСЖ).

Хотелось бы заметить, что воспитательным ресурсом обладают практически все традиционные школьные предметы. Вспомним учителя истории Мельникова из кинофильма «Доживём до понедельника», вдохновенно рассказывающего на своём уроке о личности и подвиге лейтенанта Шмидта. Или директора Ромахина (из «Завтра была война»), опять-таки на своём уроке буквально поющего гимн степи (кстати, и его непутёвый коллега из романа А. Иванова даёт в том самом походе своим ученикам драгоценные уроки любви, дружбы, мужества, того же патриотизма).

О чём я?

О том, чтобы школа давала фундамент, но делала это ответственно и качественно. Чтобы из каждого предмета ученик под руководством любящего и знающего свой предмет учителя «высасывал» максимум знаний, понятий, эмоций, учений и навыков.

Кто в школе отвечает за воспитание ученика, формирование его души?

Формально – классный руководитель. Но по сути – все учителя- предметники.

Не больше новых предметов нужно нашей школе, а больше тех, кто будет, обучая, воспитывать ребёнка.

Тружеников. Работников. В Евангелии есть ещё хорошее слово – делателей.

Теги: общество , образование

Слишком много вопросов

В Региональном школьном технопарке Астрахани я веду проекты по журналистике: «репортаж», «интервью», «журналистский эксперимент» и т.д. 36 академических часов на то, чтобы окунуться в профессию. Чтобы, поступив на журфак, девочки и мальчики не сказали разочарованно: «А я думала, что журналистика – это когда со звёздами…» А ведь так и отвечают, когда спрашиваешь, что, по-твоему, журналистика.

Занятия невозможно вогнать в рамки лекции: жанр, редактирование, диктофон. Заговариваешь о возникновении газеты – скатываешься в падение Древнего Рима, разбираешься в происхождении термина – перечисляешь языки романской группы, а дата рождения интернета тянет за собой холодную войну. Но я не диктую – я спрашиваю. Сказать по правде, я вообще задаю ребятам много вопросов.

Четвероклассникам:

– Что сейчас проходите по истории? – Мальчики – общительные, развитые, смышлёные – выдают:

– Ледяную битву Александра Македонского!

– Да нет, Ледовое подо­бище!

Старшеклассникам:

– А что произошло в 1917 году? – Гробовое молчание. Потом робко:

– Революция?

– Ну кто делал револю­цию-то, знаете? Кто лежит в мавзолее на Красной площади?

– Сталин! – радостно выкрикивает одиннадцатиклассница.

Восьмикласснице:

– Что вы проходили по литературе в прошлом году?

– Какие-то стихи и рас­сказы.

– А какое произведение из школьной программы ты запомнила?

– «Белый Бим Чёрное Ухо».

– Отлично! А о чём оно?

– Я не поняла.

– Не поняла? А сюжет сможешь пересказать? – Девочка пересказывает точно.

– Ну, может, оно о верности? О том, что не каждый человек способен проявить такие человеческие качества, как собака?

– Ну да. Вот теперь я поняла, о чём оно.

– А что у тебя по литературе?

Девочка чуть обиженно и удивлённо пожимает плечами:

– Пять!

Практически каждому:

– На каком языке разговаривали древние римляне?

– На древнеримском.

– На древнегреческом.

– На английском!

Старшеклассникам:

– Как звали последнего русского императора?

– Пётр I.

– А что произошло в 1917 году?

– Наполеон напал на Россию?

– Нет, революция.

– Так мы это ещё не проходили…

Вообще на любой вопрос, который вызывает затруднение, у ребят готовы два ответа: «мы это ещё не проходили» и «мы это проходили давно». Причём под «давно» подразу­мевается «в прош­лом году». Каждый раз, слыша эти ответы, я задаюсь одним и тем же вопросом: учителя плохо преподают, ученики плохо учатся или родители не разговаривают со своими детьми?

Хуже всего даётся революция. Махнув рукой, ставлю им фильм «Романовы. Венценосная семья» Глеба Панфилова. И пока будущие выпускники поражённо изучают историю, которую «проходили», я задаю себе главный вопрос: как преподавать мне, чтобы надолго?

Маргарита БОБРОВСКАЯ , АСТРАХАНЬ

Теги: общество , образование

Двойка по японскому

Пока в московских школах японский ещё изучают…

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

Не окажутся ли все языки редкими?

В прошлом году практически все московские школы перешли на пяти­дневное обучение, и руководителям учебных заведений пришлось сокращать учебные часы. Сложнее всего оказалось школам с углублённым изучением иностранных языков, именно эти предметы и урезали в первую очередь. А некоторые школы и вовсе оставили только один иностранный – английский.