Литературная Газета 6523 ( № 35 2015)

«Сейчас мы переживаем период золотой осени, – говорил Балашов. – Заметьте, при невероятном росте цен на бензин, таможенных ограничениях, совершенно грабительском курсе доллара – при всём этом машин становится больше. Это и есть признак золотой осени... Большие идеалы кончились. Остались идеалы золотой осени – дом с садом и огородом. Весь ужас происходящего в том, что, с одной стороны, нужен людям этот переход к золотой осени, но с другой-то – вопрос стоит так: или полное уничтожение русских, или восстановление в вере. Третьего, к несчастью, не дано. Великим нациям не прощают их прежнее величие. И ещё: в том виде, в каком мы существуем сейчас, я имею в виду разделение славянских народов, мы существовать не можем…»

Это за полтора десятка лет до государственного переворота на Украине, до санкций, начала новой необъявленной войны между Западом и Россией.

«…У украинских националистов программа только в одном – в отмене русского языка, который за последние 300 лет благодаря работе сотен и тысяч гениальных писателей и учёных сумел вобрать в себя весь речевой состав новейшей культуры. Попробуйте на украинском языке, который остановился в своём развитии на XVII веке, выразить математику, военное дело – да что угодно. Ничего не получится. Надо или варягов звать, которые будут на своём языке это делать – то есть кому-то отдаться, – либо обратиться к польскому языку, сблизить Украину с Польшей, что, опять же, означает отдачу».

Диктофонная запись, сделанная почти 15 лет назад, настолько актуальна, как будто мы говорим сегодня.

Но бог с ней, Украиной, что же касается России, то она, по мнению моего тогдашнего собеседника, не есть европейское государство и её нельзя сопоставлять ни с одним из них. Это своя законченная этническая суперструктура, которая тысячелетия назад была завязана на Великом шёлковом пути. И каждый раз, когда мы лезем решать западные дела, нам потом дают по носу.

«Вопрос заключается в том, найдётся ли достаточно пассионариев, которые пожелают спасти страну, и сумеют ли эти пассионарии собраться воедино, чтобы эту страну спасти. Но спасать надо ЦЕЛУЮ страну; даже современный развал, который мы имеем, для неё смертелен. Мы так не просуществуем, как, впрочем, и Украина, которую разорвут на части…»

После присоединения Крыма казалось, что вот они, пассионарии, призванные спасти страну. Но прошло время, и все куда-то растворились. То ли это были показные пассионарии, то ли их поглотило огромное бюрократическое болото, образованное на месте олигархической пропасти, вырытой Ельциным.

Важен сам процесс

Ладно, Балашов – писатель, художник, человек творческий, но вот и трезвомыслящий Герман Греф считает, что экономические реформы надо начинать с реформы системы исполнительной власти: «Это типичная ситуация – когда машина не нацелена на результат, она генерирует процесс. Клиентами этой машины являются не граждане, а руководство, которое, в свою очередь, не получая результата, даёт новые поручения в ещё более жёсткой форме. Машина от страха начинает генерировать ещё больше документов, пытаясь угадать волю принципала».

В чём не могу согласиться с Грефом, так это в том, что излечивать эту болезнь должна хоть и отдельная, но такая же структура. Истоки нынешнего неустройства надо искать в том времени, когда Путин в борьбе с семибанкирщиной не нашёл иной опоры в обществе, кроме чиновничества. Потом на этом фундаменте выстроилось здание партии власти, которая так круто взялась управлять страной, что опасность почувствовали не только рядовые её граждане, но и те, кто стоит у руля. Как противовес ей Кремль создал Народный фронт. У народа же никаких противовесов не было.

Чиновник в глубинке – это царь и бог. Вот и вытворяет что вздумается, извращая порой до неузнаваемости, до полной своей противоположности самые благие начинания, подминая под себя закон и порядок. А жаловаться некому. Профсоюзов нет, а те, что есть, кормятся с руки того же чиновника. Остаётся бить челом вышестоящему начальству. Но ворон ворону глаз не выклюет. Многочисленные челобитные возвращаются вниз, к тем, на кого и жалуются, а там дело спускается на тормозах.

Из организатора и управленца чиновник превратился в исполнителя. Причём плохого. Им движет не желание выполнить поручение, данное ему начальством, а желание создать видимость этого исполнения.

Взять аграрный сектор. Вот выросли с начала кризисного 2008 года цены на корма. Выросли, кстати, во всём мире. Другие страны отреагировали в течение нескольких недель. У нас же тогда только в середине лета было принято решение выделить деньги свиноводам и птицеводам. То есть не выделили, а только приняли решение выделить. После этого все чиновники, от которых зависело выполнение, ушли в отпуск. В результате деньги пришли адресатам в октябре, а некоторым только в декабре.