Литературная Газета, 6525 (№ 37/2015)

Этот нехитрый принцип пришёлся по душе российским прозаикам. Место комплексного прогнозирования заняла гиперболизация сложившихся социально-политических реалий. Наши предсказамусы от беллетристики ничего сверхъестественного не настрадали. «Мечеть Парижской Богоматери», «Щастье», «Укус ангела», «Теллурия» и т.п. – всего лишь каталоги обывательских фобий, растиражированных СМИ: от исламской экспансии до тоталитарного режима и распада России.

Ровно то же у Глуховского: ужасное далёко выглядит до боли родным. По земле прокатился ядерный армагеддец, уцелевшие москвичи поселились в метрополитене и устроили перманентную грызню: фашисты против нацменьшинств, коммунисты против буржуев, и так до бесконечности. Это ново? Так же ново, как фамилия Попова…

НЕ ВЕРЮ!

Рекомендация Стругацких гласит: писать надо о том, что хорошо знаешь, или о том, чего не знает никто. Но у Глуховского собственная гордость: написал о том, что знают все, кроме него.

Есть среди героев метростроевской трилогии один, не видимый глазу и не названный по имени, – призрак Станиславского. После каждой главы он скрежещет зубами и, отчаянно терзая седые космы, утробно завывает: «Не верю-уу-у!»

В «Метро-2033» слово «костёр» во всех его формах повторяется 126 раз. Ясное дело: надо людям согреться да обед сварить. Но куда в замкнутом пространстве метрополитена девается угарный газ? И откуда, собственно, дровишки? А вместе с ними – патроны, одежда, обувь и даже нитроглицерин для сердечников? Судя по всему, коллективы Тульского патронного завода и компании «Нижфарм» не прекратили самоотверженный труд на благо Глуховского даже в условиях ядерного постапокалипсиса. Слава передовикам производства!

Артёму, выросшему среди солдат, в обнимку с «калашом», отчего-то не знакомо слово «цевьё»: «деревянная подкладка для левой руки под стволом была хорошо отполирована» («Метро-2033»). Зато дитя подземелья, впервые сев за руль в 26 лет («Метро-2035»), гоняет по столичным улицам на зависть Шумахеру и Хаккинену. А сколь своеобразно меню у подземных кавказцев!

« – Шашлык! Горячий шашлык! – разорялся стоящий неподалёку тёмный торговец с густыми чёрными усами под горбатым носом… В кусочках, насаженных на почерневшие от копоти шампуры, долго и напряжённо всматривавшийся Артём узнал наконец обугленные крысиные тушки со скрюченными лапками. Его замутило.

– Не ешь крыс? – сочувствующе спросил его Туз. – А вот они, – кивнул он на смуглого торговца, – свиней не жалуют. Им по Корану запрещено…»

По слухам, Д.Г. был военным корреспондентом в Израиле, так должен бы знать, что согласно ханафитскому мазхабу грызуны – отнюдь не халяль. Впрочем, с матчастью здесь хронические проблемы, потому свернём тему: реестр рискует стать бесконечным.

Понимаю, что ultra-fiction отменяет все мыслимые законы, вплоть до таб­лицы умножения, – да надо ж и меру знать, право слово. Впрочем, подобные выпады Глуховский парирует с завидной лёгкостью и грацией: «Мне эти упрёки кажутся странными: не ругают же Толкиена за то, что эльфов не существует на самом деле».

Слышали, Константин Сергеевич? Уймитесь уже, тут вам не МХАТ. Иные времена, иные нравы. Иные эстетические парадигмы, в конце концов.

В СЕНИ РАСКИДИС­ТЫХ КОЛОНН

Друг мой Дмитрий Алексеевич! Об одном прошу: не говори красиво. Ибо всякая попытка по меньшей мере озадачивает: «Словно бесконечная ядовитая многоножка, заползающая в мясорубку, двигались орды кошмарных созданий» («Метро-2034»). Сюжет для Дали’: многоножка в мясорубке…

Если верить Википедии, Д.Г. знает пять языков. Однако насчёт «живаго великорусскаго» у г-на полиглота ощутимые проблемы. Так что на фоне дальнейшего многоножкин суицид выглядит мило и вполне простительно.

«Просто в ужасе от стиля, читать вообще невозможно, – возмутился некто Levenets Lev, познакомившись с текстами Глуховского в соцсетях. – Интересно, редакторы воют, выправляя каждое предложение? Иль так оставляют?» Похоже, что культовая трилогия досталась читателю нецелованной, ибо следы редактуры тут не особо заметны. Оно, пожалуй, к лучшему: можно ознакомиться с авторскими идиолектами в первозданном виде. Итак:

«Кольцевая линия опоясывала пучок остальных веток, пересадочными станциями открывая доступ к каждой из них и спрягая их воедино» («Метро-2034»), – пожалуйста, разъясните сочинителю, что спрягают глаголы, а всё прочее – сопрягают.

«Лёгкие раскидистые колонны» («Метро-2034») – ещё один сочный сюрреалистический образ, достойный кисти Дали’. Да что проку толковать о высоких материях? Нам бы худо-бедно слово к слову приладить:

«Жёсткое излучение, боевые отравляющие вещества и бактериологическое оружие истребило их население» («Метро-2034»), – инновационная грамматика: три однородных подлежащих плюс сказуемое в единственном числе…

«Они подошли к гостевой палатке, на эту ночь, отданную Хантеру в полное распоряжение» («Метро-2033»), – без комментариев.

«Алое зарево от вот-вот взойдущего солнца» («Метро-2034»), – и тут без меня всё ясно.