Литературная Газета, 6533 (№ 47/2015)

Зверствам цензуры предшествовало состоявшееся в Кремле 24–25 октября 1966 года совещание по идеологии, на котором секретаря ЦК Демичева кто-то прямо спросил: доколе в «Новом мире» будет оставаться Твардовский. Правда, Демичев тогда внятного ответа так и не дал. Но матёрые партийные функционеры истолковали неопределённость Демичева в свою пользу: мол, больше спуска главному редактору «Нового мира» не будет. Главлит получил ещё один аргумент для запрещения публикации записок Симонова..

После совещания Твардовский понял, что следовало срочно пробиваться к Брежневу или Суслову. 27 октября 1966 года он записал в свой дневник:

«К возможной (предполагаемой) беседе с Брежневым (или Сусловым) по поводу задержания (вторичного, после того, когда уже отпечатаны листы) работы Симонова «Сто суток войны». –

(тезисы)

1. Факт задержания (запрещения) этой вещи К.Симонова в канун съезда писателей – сам по себе обязывает довести его до сведения Политбюро. Но дело в том, что этот факт, последний по времени в длинном ряду «санкций» против «НМ», приобретает особое значение как для судьбы журнала, так и для перспектив развития литературы в целом.

2. Для журнала этот факт увенчивает «систему мероприятий» против ж<урна>ла, которую трудно характеризовать иначе, чем установкой на умерщвление журнала (редакции). (Задержание романа Бека, работы Драбкиной, арест романа Солженицына.)

Журнал становится для авторов «гиблым местом»: раз «НМ» – держи, брани и т.п. Апофеоз – запрещение подписки для армейских читателей. <…>»

Твардовский считал, что для помощи дела стучаться к Брежневу следовало не только ему одному. Он хотел, чтобы к нему присоединился и Симонов. Ему казалось, что им вдвоём будет легче убедить правящую верхушку. Но Симонов проявил осторожность. Он знал, что в Кремле не любили коллективные протесты.

Твардовский был раздосадован. 29 октября 1968 года он с обидой отметил в дневнике:

«Симонов уклонился от совместного похода наверх с расширенной задачей, видя, должно быть, что ему это ни к чему. Он озабочен только судьбой своей вещи, а не судьбой ж<урна>ла и литературы. Ему, пожалуй, даже лучше решить бы свой вопрос при неизменности общего положения, – иметь в саду яблоки в безъяблочный год. Но он наивен, полагая, что можно, не решив главного вопроса о запрете «культтемы», решить свой частными доказательствами, готовностью кое в чём уступить и т.д. Он пошёл по «отделам». Вчера ещё не было никаких показателей. – Меня он толкнул позвонить Суслову; тот говорит: после праздников – пожалуйста, а сейчас уезжаю за границу до 5.XI. – Отсюда некоторые осложнения , – мне уже как бы назначена встреча...».

Впрочем, Симонов совсем от борьбы не уклонился. Он, повторю, просто избрал другие методы, предпочтя действовать в одиночку. Вспомнив, как в марте 1966 года ему помог помощник Брежнева – Александров-Агентов, писатель решил пойти по накатанной дорожке: он написал очередное письмо советскому лидеру с мольбой о помощи и стал дожидаться нового вызова в Кремль или на Старую площадь, о чём потом сообщил Твардовскому. «Вечером, – записал 30 октября 1966 года в свой дневник Твардовский, – приходили Симоновы (ему нипочём, как он однажды в горькую мою минуту встретил меня воспитательной декларацией). Показывал своё письмо к Брежневу – как обычно длинное, многословное. Называет Сталина великим (хотя и страшным), напоминает о своей неуступчивости редакторам после XXII съезда».

Однако часы тикали, а Симонову со Старой площади никто не звонил и к Брежневу его не приглашали. Меж тем Главлит продолжал давить на редакцию «Нового мира». Цензоры не понимали, почему типография до сих пор не приостановила печатание десятого номера журнала с записками Симонова.

Твардовский оказался перед выбором: то ли дожидаться возвращения из зарубежной поездки Суслова, то ли подчиниться требованию цензуры. После недолгих раздумий он 31 октября 1966 года послал в ЦК обращение. Поэт писал:

«Довожу до сведения ЦК, что распоряжением органов Главлита задержан и приостановлен в производстве почти полностью уже отпечатанный № 10 (октябрьский) журнала «Новый мир».

Поводом для этого явилась работа К.Симонова «Сто суток войны», в своё время, после выполнения всех требований к редакции и автору, визированная цензурой.

Распоряжение сделано, по словам тов. Романова, будто бы в соответствии с тем, что говорилось на совещании-семинаре по идеологическим вопросам.

Редакция же решительно не усматривает в записках «Сто суток войны» К.Симонова оснований для такого внезапного распоряжения Главлита, отменяющего его ранее данное разрешение на опубликование этой работы.

Задержка номера на данном этапе производства (отпечатан полностью тираж 14 листов и половина тиража 2-х листов) ставит журнал в положение катастрофическое: октябрьский номер, и без того опаздывающий, по независящим от редакции причинам, более чем на месяц, теперь сможет выйти в лучшем случае в декабре, отодвигая таким образом выход №№ 11 и 12 на 1967 год.