Литературная Газета, 6533 (№ 47/2015)

«Время, как и погода, пасмурное. Небо над журналом по-прежнему в чёрных тучах. Долгая возня шла вокруг печатания Симонова. Те, кто читали его военные дневники и кому можно верить, говорят, что это интересно. Более или менее правдивая картина первых месяцев войны и попытка разобраться, почему осенью сорок первого немцы оказались у Москвы. Я не рвался читать это. Слишком велико предубеждение. Симонов остаётся Симоновым. Он молится Богу и Маммоне. Но, вопреки ожиданиям, эти дневники, едва попав в официальное поле зрения, стали буксовать. Цензура жалась, не давала прямого ответа, и из девятого номера, в котором они должны были быть напечатаны, дневники перекочевали в десятый. Волынка продолжалась. Наконец цензура, получив благословение какого-то деятеля Цека, подписала дневники к печати. Казалось, дело в шляпе. И вдруг всё снова застопорилось. После недели томительного ожидания последовал приказ: уничтожить отпечатанный тираж. Обошлось это в 100 тысяч рублей. Рачительного хозяина и государственного человека это смутило бы. Но не наше начальство, которое видит чёрта там, где его и в помине нет, и которое не останавливается ни перед какими расходами, когда надо соблюсти чистоту идеологии. Пронёсся слух, что преемник Поликарпова (фамилия его, кажется, Шауро) схлопотал на Политбюро выговор за либерализм – разрешил печатать роман Бека и дневники Симонова. По другим слухам, никакого заседания Политбюро на эту тему не было. Больше того. Редакция приготовила двадцать экземпляров для членов Политбюро и секретарей Цека, дабы они могли обсудить Симонова и окончательно решить его участь. Что и говорить, это самый насущный вопрос, стоящий перед страной, и решить его можно исключительно на самом высоком государственном уровне. Батюшки светы!»

Выждав чуть более полугода, Симонов вновь обратился в ЦК. 16 апреля 1967 года он послал Демичеву личное письмо. В нём говорилось:

«Многоуважаемый Пётр Нилович!

29 октября прошлого года я обратился в ЦК КПСС с просьбой о помощи, в связи с тем, что цензура задержала публикацию моей книги «Сто суток войны» – 15 ноября прошлого года, в связи с этим обращением в ЦК КПСС, я был на приёме у Вас. Вы сообщили мне, что моя книга разослана для чтения и порекомендовали мне, как положено, терпеливо ждать решения вопроса о публикации моей книги.

Я выполнил Ваш совет и пять месяцев, никому, ни словом, не напоминал ни о себе, ни о своей книге.

Сегодня я улетаю на месяц на Дальний Восток, корреспондентом «Правды». Вернусь обратно накануне Съезда писателей – 16-го мая. К этому дню пройдёт как раз полгода со времени нашей встречи с Вами.

Я конечно не сижу сложа руки – работаю. Но когда лежит под запретом книга, на которую ушло три года жизни – работать не легко.

Хочу верить, что кто-то задумается над этим ко времени моего возвращения.

Уважающий Вас

Константин Симонов»

(РГАНИ, ф. 5, оп. 5, д. 56, л. 115).

Чуть позже своё письмо в ЦК направил также Твардовский. Но и эти обращения ничего не дали. К личному письму Симонова на имя Демичева зам. завотделом культуры ЦК Ю.Мелентьев 7 июля 1967 года приложил справку: «По вопросам, поднятым в письме, К.М. Симонов получил необходимые разъяснения в личной беседе в ЦК КПСС».

Другая отписка была дана на обращение Твардовского. Тот же Мелентьев и его коллега из отдела пропаганды ЦК Куприков 2 августа 1967 года доложили:

«А.Твардовский высказывает несогласие с решением Главлита СССР о задержке публикации записок К.Симонова «100 суток войны».

Главлит СССР (т. Охотников), Главное Политическое Управление СА и ВМФ СССР (т. Епишев) считают, что в представленном виде записки К.Симонова «100 суток войны» публиковать нецелесообразно, поскольку они необъективно и тенденциозно освещают начальный период Великой Отечественной войны.

С т. Симоновым состоялись беседы в Отделе культуры ЦК КПСС и в ЦК КПСС. В настоящее время писатель дорабатывает своё произведение с учётом высказанных замечаний.

Отделы ЦК КПСС не видят оснований для пересмотра решения Главлита СССР по поводу публикации записок К.Симонова в представленном виде.

А.Твардовскому об этом сообщено».

(РГАНИ, ф. 5, оп. 58, д. 29, л. 123).

Продолжая пробивать в печать свои военные записки, Симонов снял документальный фильм о разгроме немцев под Москвой. Однако начальство осталось недовольно и кинокартиной. 23 июня 1967 года Кондратович записал в свой дневник слова Твардовского по поводу запрещения симоновской ленты.