Литературная Газета 6533 ( № 47 2015)

Балаян обладает даром магнетического внушения своих идей, энергией слова. Он, временами кажется, сдерживает себя в художественных всплесках, когда чувство превалирует над привычной дисциплиной мысли, тормозящей поэтические сравнения. Но темперамент берёт своё. И тогда, словно описание ночного неба над Севаном, стихия красоты вырывается наружу…

Аркадий УДАЛЬЦОВ:

– …Работая в «ЛГ», всегда знал, что особенность нашего собкора по Армении заключается прежде всего в том, что в каждом его тексте заложен факт, мысль или история, которые обязательно заинтересуют нашего читателя. А что ещё было нужно руководству, да и всему коллективу газеты? Нам очень хотелось, чтобы любая статья, опубликованная в очередном номере, была замечена, прочитана и вызвала отклики. Отклики на публикации Балаяна нередко доставляли в редакцию мешками.

Анатолий ЮСИН:

–Рабочий кабинет путешественника в Ереване – точная копия камчатского. Напоминает музей: вдоль одной стены туго натянута рыбацкая сеть. В ячейках её – звёзды из Авачинской бухты, королевские крабы, ус кита, загарпуненного кем-то у берегов Антарктиды, челюсть акулы, пойманной кем-то в Индийском океане. На потолке вместо люстры висит огромный стеклянный шар – рыбацкий кухтыль – поплавок трала… В центре комнаты два стола. На каждом по пишущей машинке.

Лев АННИНСКИЙ:

– Перед нами человек со стальными мускулами. Гиревик. Штангист. Мастер спорта.

И он же – в расцвете сил падает с разрывающимся сердцем, так что врачам приходится вытаскивать его с того света.

Я раскрою контекст, в котором они сцепляются: сила и слабость.

Контекст силы. Чемпион Нагорно-Карабахской области по двухпудовым гирям, чемпион по штанге среди курсантов военно-морских учебных заведений, чемпион Балтийского флота по тяжёлой атлетике. Автор рекордов Андижанской области Узбекистана в жиме, рывке, толчке и в сумме троеборья (335 кг)…

Контекст слабости. После того как землетрясение 1988 года обрушило Спитак, американцы приняли на лечение покалеченных армянских детей; в их отправке за рубеж участвовал и Балаян. Через три месяца он встречал этих детей в аэропорту уже подлеченными: дети шли на костылях и с палками, но были на своих ногах – и они улыбались! Бросившись обнимать и целовать их, он почувствовал ком в горле… пожар в груди… «Нельзя же умереть от счастья», – успел подумать…

Сергей САРИНЯН:

– …Уже с первых дней своей врачебной практики на Камчатке он писал все свои произведения в дороге.

Спустя годы он очень ёмко охарактеризует эту свою тягу к дороге, к странствиям, к необычному, авантюрному: «Я был и остаюсь путешественником и умру таковым», потому что «путешественник – состояние души. Это диагноз».

Светлана СОЛОЖЕНКИНА:

– А Зорий Балаян стоял у мачты –

был репортаж им в дикой качке начат,

И он глядел в блокнот: каракули там что-то

напоминали… Спину кашалота?

Морских ежей? Угрей, свернувшихся в клубок?

Он разберёт… Ему поможет Бог!

Ким БАКШИ:

– Армения – главная тема моей жизни. Да ещё, добавим, Зорий – мой друг. Правда, однажды в открытой печати, по случаю, он озаглавил свою публикацию: «Ким Бакши – мне друг, но истина дороже». И я не преминул ответить, что «Зорий Балаян мне друг, но истина мне не дороже». Конечно, в моей собственной формуле куда больше было желания подчеркнуть факт уважения к другу, нежели несогласия с крылатым выражением.

Фёдор КОНЮХОВ:

– …Ваша кругосветка по дорогам мировой армянской диаспоры является историческим достоянием всего армянского народа. Вы высоко подняли авторитет своей Родины. Я люблю Армению, бывал там не раз. Уверен: свидетелем первой армянской кругосветки стал библейский Арарат. Вот почему я молился за своего друга Зория, за весь экипаж, за вашу яхту, которая пронесла вокруг Земли флаг Армении…

Елена БОНЧ-БРУЕВИЧ:

– …Я как редактор стала первым читателем всех томов Собрания сочинений Зория Гайковича Балаяна, выходящих в издательстве «Художественная литература». Конечно, слова «первый читатель» несколько лукавы. Ведь были миллионы подписчиков «Литературной газеты», которые искали на её страницах материалы собственного корреспондента по Армении. Изданы не только на русском и армянском, но и на других языках более 70 книг Зория, и они разошлись по всему свету. Да, в Собрание сочинений, как принято, вошли уже опубликованные произведения автора. Но только когда они, подчинённые некой сверхзадаче, собираются в одну книгу, переплетённую в строгую элегантную обложку, дополняются вкладками иллюстраций и рисунков, а на обороте титула появляется редакционный совет из известных людей – вот тогда только рождается пленительное для любого писателя словосочетание – «Том Собрания сочинений».

В зеркалах кривых, и не только