Литературная Газета, 6534 (№ 48/2015)

«Я очень брезгливо отношусь к дурно написанным текстам – будто вошёл в лифт, где недавно проехала компания бомжей. До физиологического отвращения».

А. Слаповский. Интервью журналу Psychologies

Было бы несправедливо утверждать, что А.С. абсолютно безлик. Опознать его можно по некоторым специфическим признакам.

Скажем, по героям, чья фамилия начинается с отрицательной частицы: Непрядвин, Неядов, Невейзер – с ними обязательно что-нибудь этакое, да случится.

Или по красавицам, которые поголовно Нины (см. «Качество жизни», «Участок», «Висельник»).

Или по цветам невинного юмора. «Участок»: кобеля Цезаря селяне кличут то Цеденбалом, то Циррозом, то Целлофаном – очень смешно; жаль, что Цырик незаслуженно забыт. «Поход на Кремль»: министр в дерьме извалялся. Ещё смешнее, ага.

Или по идиолектам. Я уже говорил, что Слаповский предпочитает посконную простоту фразы – и правильно делает, между прочим. При попытках выстроить более-менее сложную конструкцию дипломированный филолог теряется и косноязычит, будто пэтэушник на экзамене. Как правило, при этом страдает анатомия персонажей. Руки у них наделены сердцем ( «сердобольная рука» – см. «Участок») и странным образом соединяются с пищеводом («тощая, вскормленная акридами рука» – («Висельник» ) . Скуловые кости подвижны ( «скулы заиграли» – там же) – как только глаза не выпадут? Пуще всего озадачивает портрет красавицы (Нины, естественно): «Грудь, вот одна, а вот другая, венерины холмы, как поэты говорили» («Висельник»). Алексей Иванович, да ведомо ли вам, что называют по-латыни mons veneris? Два лобка на груди – сюр высокой пробы. Да-а, поспешил Магритт умереть, то-то были б иллюстрации!

Или по тотальному отсутствию смысла. Но это уже отдельная тема.

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО КОНЦЕПТА

«Без катарсиса не только в драме, но и вообще в искусстве всё становится бессмысленным абсолютно. Ну, занимательность – хорошее свойство, но это же для собак Павлова – первая сигнальная система».

А. Слаповский.  Интервью интернет-журналу «Драматургия»

Не люблю спойлеры, но тут без них не обойтись.

Итак, «Поход на Кремль»: начинающего виршеписца убили в милиции. Понятно: погиб поэт, невольник чести. Несчастная мать с мёртвым сыном на руках отправляется в Москву требовать справедливости. Понятно: «Пьета» – Тициан, Микеланджело и Ван Гог в одном флаконе. По пути к ней присоединяются все кому не лень, и Mater dolorosa теряется в фарсовом сонмище статистов с ильфопетровскими фамилиями: Скунсевич, Бездулов, Струдень, Синистрова – их в общей сложности 121. Это не считая безы­мянных. Или неодушевлённых, поскольку в книжке любая тварь дрожащая право имеет – хоть бы и этикетка от минералки: «Прочитал этикетку: «Сурожская», природная минеральная питьевая. Перевернул. С обратной стороны было написано: «Вода гидрокарбонатная кальциево-магниевая. ТУ…» Дальше много цифр. Потом: «Содержание основных ионов: гидрокарбонат (НСО sub 3 /sub ) – 250–450 мг/дм, кальций (Са sub 2 /sub +) – 10–150 мг/дм, магний (Mg sub 2 /sub +) – не более 100 мг/дм, общая минерализация – 0,3–0,7 г/дм» . Сущности, на страх Оккаму, множатся от страницы к странице без всякой на то нужды. Фабула, развалившаяся на микросюжеты, явно киношного происхождения: «10 долларов», «День полнолуния», «Магнолия»... Сшить все лоскутки хотя бы на живую нитку автору явно не по силам – приходится кое-как вымучивать коду: убиенный невзначай оживает (каталепсия), манифестанты расходятся. Текст не оставляет после себя ничего, кроме лютой оторопи. Ну перемазался министр дерьмом. Ну высказался полковник в духе армейских анекдотов: «Предупреждаю! Я давал присягу во имя, если кто, чести! Поэтому любого, кто только, то да! А то тоже мне!» Ну обнаружились у поэтессы позывы к фроттеризму. И?..