Литературная Газета, 6538 (№ 01-02/2016)

О жизни и творчестве Эренбурга написаны десятки книг, но ни одна из них не смогла в полной мере отразить личность этого невероятного гения. Более того, чуть ли не через полвека после смерти писателя с ним пыталась сводить счёты мелкая человеческая сволочь. Например, в предисловии к книге французской исследовательницы Евы Бернар «Бурная жизнь Ильи Эренбурга», небезупречной из-за многочисленных неточностей, автор предисловия бывший советский диссидент Ефим Эткинд, осевший в Париже, не утруждая себя угрызениями совести, по простому – по-профессорски! – пишет, что «Илья Эренбург был посредственным писателем и слабым поэтом, его многотомную автобиографическую книгу, работе над которой он посвятил последние годы жизни, никак нельзя назвать образцом жанра, она носит следы спешки и не даёт чувства удовлетворения читателю, который находит там больше вопросов, чем ответов, множество слишком эскизных портретов, легковесных суждений, необоснованных сомнительных выводов, заставляющих порой усомниться в честности и добросовестности автора». Это, так сказать, за упокой. Далее начинается почти славословие… И пишет Е. Эткинд об Эренбурге ни много ни мало как о «сыне двадцатого века», который – обратите внимание! – «писал романы один за другим, но они не были макулатурой и однодневками, они – свидетельство проницательного наблюдателя, неутомимого путешественника, настоящего бойца, страстно отстаивавшего свою правду. …Как свидетель и очевидец Илья Эренбург не имеет себе равных». А в конце своего «исследования» Эткинд крайне положительно оценивает воспоминания «Люди, годы, жизнь», на которые накинулся за три страницы до этого… Но именно начало статьи не самого известного слависта, где выплеснулась на писателя немотивированная злоба профессора-эмигранта, как раз даёт повод усомниться в честности и добросовестности самого г-на Эткинда. Кто он такой? Сколько звонких евро он получил за своё сомнительное разоблачение Эренбурга? Сто? Или сто пятьдесят? Вряд ли больше…

Думаю, что в первом фрагменте из предисловия к одной из биографий отражены все комплексы, которые до сих пор вызывает Эренбург у так называемой «передовой интеллигенции», в том числе эмигрантской: жгучая зависть к чужому успеху и ослепительная ненависть к чужому таланту. Эти чувства преследовали Илью Григорьевича всю его блистательную и нелёгкую жизнь.

Его можно было назвать любимцем судьбы – ещё в конце 20-х годов вышло в свет десятитомное собрание его сочинений. В послевоенные времена он стал автором пятитомного собрания, а в 1961 году начало публиковаться девятитомное собрание произведений писателя, в которое вошли десятилетиями не переиздававшиеся книги: «ХХ», «Трест Д.Е.», «Рвач», «Лето 1925 года», «В Проточном переулке», а главное – его мемуары, хотя и сильно урезанные цензурой, но всё равно открывающие окно в мировую культуру, в которой так нуждались советские люди. Это было последнее прижизненное собрание писателя, и счастье, что он сумел увидеть его при жизни. В 1991-м, на самом излёте советской власти, начался выпуск нового восьмитомника. Здесь впервые за много лет появилась «Детская книга» Ильи Эренбурга, романы «Хулио Хуренито» и «Рвач» без цензурных сокращений, а главное – полный текст мемуаров писателя. Но время уже изменилось кардинально – читателям было не до шедевров не то что бы забытого, но нечасто вспоминаемого писателя…

А ведь когда гроб с телом покойного Ильи Эренбурга был выставлен для прощания в ЦДЛ в 1967 году, власти ждали чуть ли не народных волнений. Оцепление, уличные заграждения, милиция, тайные службы… В последний путь Эренбурга провожали коллеги, московская интеллигенция, его читатели. По приблизительным подсчётам, мимо гроба в траурном безмолвии прошло от 40 до 50 тысяч человек.

В 2011 году в Музее Цветаевой, где вспоминали 120-й день рождения писателя, собралось полсотни человек. В основном на поминальном вечере звучали стихи Эренбурга, выступающие как-то стыдливо обходили вниманием его мощную прозу и общественную деятельность. Что же, это тоже веяние времени… Здесь мне довелось в последний раз обменяться мыслями об Эренбурге с Бенедиктом Сарновым (кстати, автором интересной книги «Случай Эренбурга») и ещё несколькими знакомыми литераторами.

Интересно, сколько человек почтит память о великом советском писателе и гражданине, если провести памятный вечер сегодня?

А главное – можно ли вернуть в активный культурный обиход великие книги, которые создавались на протяжении десятилетий Ильёй Эренбургом и другими выдающимися писателями СССР? Наверное, можно… Вот только для этого надо заново научить Россию просто читать книги.

Сергей МНАЦАКАНЯН

Трёхкнижие-1

Трёхкнижие-1

Книжный ряд / Библиосфера

ПРОЗА

Антология малой прозы литературной группы «Белый арап»: книга рассказов, ред. Олег Краснов: Кишинёв, 2015. – 480 с.