Литературная Газета, 6601 (№ 23/2017)

Поэт, и ничего кроме

Поэт, и ничего кроме150 лет назад родился Константин Бальмонт

Литература / Первая полоса

Фото: РИА Новости

Теги: Константин Бальмонт

Его превозносили до небес, ему подражали. Его критиковали и пытались вычеркнуть из истории литературы. В начале двадцатого столетия его экзотическая фамилия не сходила с уст читателей и критиков...

Кем был Константин Бальмонт для русской литературы? Однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор. Дадим же слово тем, кто оценил его дар.

Марина Цветаева:

«Если бы мне дали определить Бальмонта одним словом, я бы, не задумываясь, сказала: Поэт... Этого бы я не сказала ни о Есенине, ни о Мандельштаме, ни о Маяковском, ни о Гумилёве, ни даже о Блоке, ибо у всех названных было ещё что-то кроме поэта в них. Большее или меньшее, лучшее или худшее, но – ещё что-то. В Бальмонте, кроме поэта в нём, нет ничего. На Бальмонте – в каждом его жесте, шаге, слове – клеймо – печать – звезда поэта».

Иннокентий Анненский:

«В поэзии Бальмонта есть всё, что хотите: и русское предание, и Бодлер, и китайское богословие, и фламандский пейзаж в роденбаховском освещении, и Рибейра, и Упанишады, и Агура-мазда, и шотландская сага, и народная психология, и Ницше, и ницшеанство. И при этом поэт всегда целостно живёт в том, что он пишет, во что в настоящую минуту влюблён его стих, ничему одинаково не верный».

Валерий Брюсов:

«В течение десятилетия Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией. Другие поэты или покорно следовали за ним, или, с большими усилиями, отстаивали свою самостоятельность от его подавляющего влияния».

Продолжение темы на стр. 10

Неизданное

Неизданное

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Константин Бальмонт , Несобранное и забытое из творческого наследия

Константин Бальмонт. Несобранное и забытое из творческого наследия. В 2 томах

Т. 1 Я стих звенящий: поэзия, переводы Т. 2 Черчу рассказ я: проза

отв. ред.: А. М. Любомуд­ров; сост., ст., примеч. и коммент. А.Ю. Романов

СПб Росток 2016. Т. 1 639 с.: ил. 1000 экз., Т. 2 840 с. 1000 экз.

Книги изданы при поддержке Российского гуманитарного научного фонда.

Главная цель издания – введение в научный оборот многих сотен текстов из «неcобранной или забытой» части огромного литературного наследия Константина Бальмонта.

В двухтомном сборнике представлены произведения различных жанров. Они увидели свет как в России, так и за рубежом в 1890–1937 гг., но с тех пор, за малыми исключениями, не переиздавались на родине и потому неизвестны широкому кругу читателей и исследователей.

Первый том включает в себя почти 500 поэтических текстов и около 100 стихо­творных переводов. Во второй том вошли свыше 90 очерков, рецензий, статей, рассказов и эссе. Особенную ценность представляет впервые печатающаяся в России книга Бальмонта «Душа Чехии в слове и деле», обнаруженная в 1994 г. в Пражском государственном архиве.

Все тексты двухтомника тщательно подготовлены и прокомментированы составителем – филологом, бальмонтоведом Александром Романовым.

Империя лжи

Империя лжи

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Неменский Олег

Теги: Россия , политика , русофобия

Некоторые интервью высших западных чиновников у многих вызывают вопросы типа: «Вы что, с ума посходили?» Но авторы политики тотального очернения России на самом деле вполне рациональны. За таким подходом долгая традиция – не только русофобии, но и политического поведения.

Ещё в 1928 году один из ведущих американских социологов Уильям Томас написал: «Если человек определяет ситуацию как реальную, она реальна по своим последствиям». Введя в социологию понятия установки и определения ситуации человеком, Томас указал, что общественные оценки и определения становятся неотъемлемой составляющей самой ситуации. Действия нередко определяются предположениями о настоящем и перспективах его развития. И сколь бы неверными они ни были, создаётся реальность, на них основанная. Например, подчас достаточно слухов о банкротстве некоего банка, чтобы довести до разорения даже вполне благополучный (один из случаев, рассмотренных в классической работе 1948 года «Самоисполняющееся пророчество» социолога Роберта К. Мертона). Американская политика часто строится на сознательном использовании этой практики.