Литературная Газета, 6603 (№ 25/2017)

Здесь на двенадцати тысячах квадратных метров можно познакомиться с творчеством известных художников, фотографов и скульпторов, принять участие в мастер-классах и мастерских, часть из которых предназначена для маленьких посетителей, послушать струнную музыку и джаз, посетить лекции, проводимые известными людьми, а также стать свидетелем презентации новых культурных и социальных проектов.

Стационарной частью форума на протяжении полутора месяцев – а именно столько длится мероприятие – является выставочная экспозиция, представленная мастерами из Башкирии, Омска, Брянска, Санкт-Петербурга, Москвы, США и Израиля. Два этажа крупнейшего художественного пространства России полностью заполнены стендами, на каждом из которых представлены лучше работы художников, скульпторов, фотографов, вязальщиков и даже плотников.

Среди гравюр, полотен, связанных вручную с точным соблюдением всех канонов, ковров, картин, фотоснимков, бронзовых скульптур и оружия старины, среди представителей кубизма, фовизма, сюрреализма, конструктивизма, среди ярких, бросающихся сразу же в глаза работ и неприметных, но очень трогательных, разглядывать которые можно часами, каждый находит что-то своё, подолгу разглядывая запавшее в душу произведение искусства.

Вряд ли можно представить себе выставку, где уродливая зубастая пиранья может встретиться с Вертепом, созданным техникой валяния. Да и невозможно себе представить другого пространства, где нелепая человеческая фигура, созданная из старых компьютерных мышек, пластиковых бутылок, упаковок и пуговиц, будет стоять напротив трогательных портретов женщин, написанных художником-реалистом. Пока одни взывают к чувствам и сохранению памяти о великом прошлом, другие намеренно искажают представление и реальность, ввергая своего зрителя в диссонанс.

Так, брянский фотограф Олег Виденин знакомит со своим видением человека и России. Первая же фотография, «День города», представленная, впрочем, как и все, в чёрно-белом цвете, раскрывает задумку художника: серая Россия, такая, какая она есть, без фильтров и улучшений – искажение реальности отсутствует вовсе, но удачно пойманный кадр показывает лучше многих учебников истории всю суть огромной страны. Итак, мальчик лет десяти, замерший с пластиковой вилкой во рту, стоит на привычном для миллионов фоне: проспекте, заполненном людьми и временными киосками с едой. Перед ним – стол, покрытый дешё­вой скатертью, на столе – пакеты сока, пластиковые тарелки и использованные салфетки. Вроде бы и ничего особенного, но замерший взгляд ребёнка, по своему виду не слишком умного и слишком простого, адресованный более в пустоту, нежели фотографу, будет понятен без лишнего описания почти каждому жителю страны. Герои его картин – простые люди с непростой судьбой, именно поэтому у его стендов люди стоят подолгу, разглядывая каждый кадр, пропитанный своим ароматом прошлого, своей болью и своим потаённым смыслом, лежащим где-то слишком на поверхности.

К чувствам взывает и уфимский художник Виктор Домашников, пишущий в необычном стиле. Используя привычные холст и масло, он создаёт непривычные для глаза работы: чёрные контуры, едва заполненные розовой, жёлтой и белой краской, символически выделенное небо, для чего использован голубой тон, и коричневое полотно – именно так мастер видит «Воскресение». Собор, изображённый им, казалось бы, в мельчайших деталях, является лишь обманом зрения – здесь символично всё: коричневые купола – обычное сусальное золото, популярное в православной архитектуре, коричневые стены храма – кирпич, который всё же было решено не закрашивать, сделав приход иным, отличающимся от всех, низкий горизонт, который вовсе теряется, сливаясь с землёй и стенами массивного сооружения. Увидеть всю красоту картины, можно лишь отойдя на несколько метров назад. В такой же манере написан и «Пасхальный день», только на этот раз художник использует исключительно розовый цвет, избавляясь от границ вовсе: картина то расплывается, становясь огромным пятном, то вновь обретает привычные формы.

Не менее интригующими глаз становятся и портреты стиля «анфас-профиль» Марата Марина, в точнейших деталях изобразившего Гумилёва, Тарковского и Вертинского. Живые, словно снятые на обычный фотоаппарат лица становятся главным составляющим полотна, только всё же на переднем плане виден шрам, тёмно-коричневый, словно разрывающий картину надвое, на два отдельных самостоятельных образа, небрежно склеенный белым пластырем снизу и сверху. То ли марка, то ли новая форма портрета, то ли просто попытка передать все черты лица известных творцов своего времени – что хотел сказать автор, остаётся загадкой, ответ на которую каждый находит сам.