Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

Ныне известны шесть московских адресов Геннадия Шпаликова (1956–1959 гг. — 1-я Тверская-Ямская, 13; 1959–1960 гг. — Краснопрудная ул., 3/5; 1961–1963 гг. — Арбат ул., 23; 1963 г. — Верхн. Красносельская ул., 10; с 1963 г. — ул. Телевидения, 9, корп. 2), но покончит он с собой в 1974 г. в Переделкине, уехав из своего последнего московского дома (Бол. Черемушкинская ул., 11, корп. 1).

Остается добавить, что через 16 лет, в 1990 г., ушла из жизни (по одной из версий, также покончила жизнь самоубийством) и жена Геннадия Шпаликова, мать его дочери Дарьи — Инна Гулая.

8. Арбат ул., 27/47 (с.) — доходный дом (1912). Ж. — с 1914 по 1922 г. — певица, актриса, переводчик и мемуаристка, близкий друг Чехова, прототип Нины Заречной в его пьесе «Чайка» Лидия (Лика) Стахиевна Мизинова и ее муж — актер и режиссер МХАТа Александр Акимович Санин.

Лика Мизинова в роли Нины Заречной

(пьеса А. П. Чехова «Чайка»)

Она была так красива, что «на нее, — напишет потом Т. Л. Щепкина-Куперник, — оборачивались на улице…» Долго была влюблена в Чехова, но, не добившись взаимности, едва ли, как пишут, не «от отчаяния», сошлась с модным беллетристом и «великим ловеласом», тогда другом Чехова (они даже жили одно время в одной квартире, см. Бол. Власьевский пер., 9) — Игнатием Потапенко. Тот в середине 1890-х увез Лику в Париж, где она родила ему дочь, и позже — бросил ее, вернувшись к законной жене. Чехов, узнав эту историю, назвал Потапенко в частном письме «свиньей», а затем вывел его и Лику в «Чайке», в знаменитой паре Тригорина и Заречной. Но в этом доме Лика жила уже с мужем — актером и режиссером Саниным. Вместе с ним в 1922 г. уехала отсюда в эмиграцию, в Париж, где в 1939-м скончалась от туберкулеза. От того же недуга, что и Чехов, прославивший ее. Кстати, из сохранившихся в Москве адресов Мизиновой остался и дом 19 в Староваганьковском переулке. А сама «история», ставшая основой пьесы «Чайка», происходила, вероятно, в 1890-х гг., в меблированных комнатах «Гельсингфорс» в несохранившемся, увы, доме по адресу: Тверская ул., 19а.

Эмблема МХ

Позднее, в 1920−30-е гг., в этом арбатском доме жили прозаики, входившие в литобъединение «Кузница»: Федор Васильевич Гладков, Николай Николаевич Ляшко (Лященко), Александр Сергеевич Неверов, Алексей Силыч (Силантьевич) Новиков-Прибой. Здесь же располагались редакция газеты «Кузница» и клуб объединения. Б. — А. В. Луначарский, А. С. Серафимович (Попов), Л. М. Леонов, С. А. Есенин, В. В. Казин, С. Г. Скиталец (Петров), М. С. Голодный (Эпштейн), А. П. Чапыгин и многие другие. В этом же доме в 1920−40-е гг., в семье кадрового военного, рос будущий поэт, лауреат Госпремии СССР (1987) — Евгений Михайлович Винокуров.

9. Арбат ул., 28/1 (с. п., мем. доска), — с 1874 г. — дом издателей-просветителей братьев Сабашниковых. Ж. — с 1923 по 1929 г., в коммунальной квартире — поэт, драматург и переводчик, актер и с 1915 по 1934 г. — режиссер театра Е. Вахтангова Павел Григорьевич Антокольский.

Поэт Павел Антокольский

Марина Цветаева, знавшая Павла Антокольского в начале 1920-х гг. по театральной студии (Мансуровский пер., 3), выделяла в нем, конечно, поэта. «Как забыть, — писала она, — невысокую легкую фигуру Павлика — на эстраде, в позе почти полета читающего стихи, как забыть его пламенные интонации, его манеру чтения стихов, нисколько не походившую на манеру тогдашних юных поэтов, подражавших Есенину… И уже зарождался будущий его „ток высокого напряжения“, и чем мы можем ответствовать ему, как не громом рукоплесканий». Актером был, правда, неважным. Однажды в Камерном театре, куда поступил после мансуровской студии, так «заигрался» на сцене, «переигрывая», «гримасничая», «входя в раж», что «в трансе», как пишет свидетельница, «свалился со сцены прямо в оркестр…». Правда, свидетельница и поправляется: «Но несмотря на это, Вахтангов его всегда выделял, советовался с ним, ведь это Павлик принес в студию „Принцесу Турандот“. И все загадки написал для этой пьесы…» Впрочем, против полной правды нет приема: когда Цветаева вернулась в СССР из эмиграции, ее «Павлик», друг и коллега, первым испугался встретиться с ней, «белогвардейкой», как величали Цветаеву тогда…