Литературная Москва. Домовая книга русской словесности, или 8000 адресов прозаиков, поэтов и критиков (XVIII—XXI вв.). Том II

Интересна ли она широкому кругу читателей? Да, если листающий ее человек влюблен в литературу. Книга эта для путешественников, бродяг, туристов и просто зевак. Она для тех, кто хотел бы знать, где был написан известный с младенчества каждому стих «В лесу родилась елочка», где учился Державин, взошло солнце Пушкина и от какого порога сохранившегося доныне дома отправился на гибель – в последний путь на Кавказ Михаил Лермонтов. Она для тех, кто готов зачарованно бродить от дома к дому, искать в Ермолаевском переулке дом, где Пушкина вызвали на дуэль, к счастью не состоявшуюся, постоять у дверей жилища, где умирал от бедности великий «космист» Николай Федоров, или заглянуть в окна первого этажа, где в узкой комнатке в разные годы – и не зная про это – жили великие Цветаева и Ахматова. Но, помимо этого, книга эта, как справочное издание, своей прикладной «социологической ролью» в литературе, несомненно, будет полезна для историков нашей словесности, для литературоведов и даже для тех из них, кто узко занимается творчеством того или иного писателя, филолога, слависта. При внимательном, глубоком подходе к представленному в ней материалу она таит в себе, думается, и новые открытия в науке о словесности: в топонимике ее, в зарождении литературных направлений и манифестаций, в исследовании истории всевозможных творческих союзов, обществ, «товариществ писателей» (не говоря уже о «салонах» и «кружках» литераторов), наконец – в изучении связей и влияний на творчество литераторов бесчисленного множества московских газет и журналов, чьи адреса в Атласе также приводятся.

Книга эта писалась всю жизнь. Не по страницам писалась, не по абзацам даже – по строчке с номером дома, названием улицы и именем писателя. По мимоходному упоминанию адреса (иногда и вовсе случайному) в литературных мемуарах, примечаниях к научным трудам, комментариях к письмам писателей, перечислению в исторических словарях и адресных книгах, в архитектурных энциклопедиях и краеведческой литературе. А иногда и просто «по прописке» в рукописных домовых книгах, чудом сохранившихся в архивах. Короче, за этим Атласом в прямом смысле – десятилетия дотошного и кропотливого поиска литературных адресов, установления именитых и «безымянных» домов (на которых пока нет мемориальных досок), проверки в реальности их сохранности или утраченности. За ним, за этим по сути справочником, тысячи выписок, сличения мемуаров и дневников очевидцев, попыток установить местонахождение салонов, журфиксов, «посиделок» – всех тех бесчисленных «вторников», «четвергов» и «пятниц», на которые с XVIII века сходились в Москве поэты, прозаики, драматурги и публицисты. И ведь какие имена сходились и сколько: от Кантемира, Тредиаковского и Державина до Гоголя, Достоевского, Цветаевой, Платонова, до наших современников – Окуджавы, Битова, Довлатова и Бродского.

«Я уверен, – заметил как-то Константин Паустовский, – что если бы восстановить во всей полноте историю какого-либо дома, проследить жизнь его обитателей, узнать их характеры, описать события, какие в этом доме происходили, получился бы социальный роман, может быть более значительный, чем романы Бальзака…»

Восстановить историю «во всей полноте», да еще не одного, а тысяч зданий, задача непосильная даже для научных коллективов. Но перечислить дома, где в разные эпохи жили великие поэты и прозаики, включая наших современников, тех, кто «ушел» от нас буквально вчера, где снимали они «углы», останавливались на несколько месяцев или даже дней, куда и откуда они переезжали, – это цель хоть и трудоемкая, но, мнится мне, выполнимая. Более того, здесь, в отличие от просто путеводителей, сделана попытка, помимо перечисления адресов, установить также и тех, кто приходил, навещал в названных домах писателей, кто принимал участие в вечерах, литературных собраниях, домашних чтениях и концертах. Причем в перечни гостей главных фигурантов Атласа (в тексте они выделены полужирным шрифтом) мною были включены лишь те имена, которые в этом качестве упоминались в исторических источниках. Велик был соблазн, сообщая о том или ином адресе Пушкина или Блока, Толстого или Чехова, тут же написать, что в их домах бывали все близкие им великие современники. Более того, возможно, так и было. Но я, составляя своеобразную картотеку этих домов, старался избегать подобного своеволия и включил в Атлас только тех, про которых встречал упоминание в мемуарной литературе, в переписке, в специальных исследованиях. Но зато, остановившись у того или иного дома, вы можете быть в точности уверены, кто конкретно входил в этом дом, стучал или звонил в эти двери, смотрел в эти окна. Только имена, только даты жизни здесь того или иного литератора и фамилии посещавших его великих, выдающихся и просто знаменитых людей.