Литературно-художественный альманах Дружба. Выпуск 3

Кандидату биологических наук Валентину Сергеевичу Кирпичникову, который ведет работу по гибридизации амурского сазана с карпом, удалось вывести уже третье поколение.

Курские гибриды несколько лет выращивались в ропшинских прудах. А в прошлом году весной Кирпичников скрестил новгородских и курских гибридов. «Новгородо-курско-ропшинские», — так шутя называют здесь это новое поколение карпосазана. На него возлагают большие надежды.

Ведь родители этого гибрида росли и воспитывались в разных областях, а еще И. В. Мичурин отмечал, что потомки таких родителей дают поколение, которое лучше приспосабливается к новым условиям жизни.

Так и оказалось. С первого взгляда видно, что гибриды сеголетки гораздо крупнее местных карпов.

Десятки тысяч мальков, которыми зарыблен пруд, — одна семья — родные братики и сестрички. Собственно, даже не семья, а часть семьи. Всей семье — численностью в 85 тысяч мальков-гибридов было бы тесно в одном пруде, их расселили еще в двух. Всё восьмидесятипятитысячное население этих трех прудов произошло от одной матери. Это большая рыба, покрытая ровной серебристой чешуей. Чешуйчатым был и отец этого многочисленного семейства.

А вот дети уродились у них разные; тут произошло так называемое расщепление. Тех, что покрыты серебристой чешуей, так и назвали «чешуйчатыми», а голых с золотыми кольцами, по-разному расположенными на теле, — «разбросанными».

Из всего этого разнообразного потомства надо отобрать лучших и создать из них свое стадо производителей, унаследовавших от карпа быстрый рост, а от сазана — устойчивость к холоду.

Всё это рассказывает научная сотрудница ВНИОРХа — Любовь Игнатьевна Лебедева. Она тут же, на облове, делает «навески»: берет из кошеля ведро рыбы (с водой, конечно!), узнает вес всей рыбы в ведре, пересчитывает рыбок, чтобы узнать средний вес; отдельно пересчитывает и взвешивает гибридов чешуйчатых и разбросанных, чтобы узнать, какие лучше растут.

Оказывается, гибриды намного, иногда в 2–3 раза, обогнали карпов — и по росту, и по весу. Среди них попадаются рыбки в 60, 80, 100 и больше граммов! Их отсадят в отдельные садки; зимой они будут под особым наблюдением.

Но и на карпов, выловленных из пруда, тоже нельзя обижаться: хоть и отстали от гибридов, но для наших северных мест совсем они неплохие, — толстенькие, упитанные. И это тоже не случайно. Им созданы самые лучшие условия для роста, развития, буквально с первого дня жизни.

Как только сошел снег и немного обсохла земля, ложе нерестового пруда хорошо очистили, пробороновали. Вскоре оно зазеленело свежей травкой. А туда, где оказались плешинки, привезли несколько возов лучшей луговой травы с дерном. Она быстро прижилась. Только после этого пруд залили водой.

Когда вода нагрелась до 10°, сюда пустили на нерест карпов. Через несколько дней вода еще потеплела, и тогда опытный глаз рыбовода обнаружил на каждой травинке еле заметные желтые бисеринки-икринки. Они приклеились к растениям, их омывало водой, и в них уже бурно развивалась жизнь.

Так вот для чего нужна была хорошая трава в нерестовом пруде! Теперь к пруду привезли несколько возов навоза и уложили на берегу грядкой так, чтобы вода постепенно его размывала. Привезли и вылили несколько ведер навозной жижи в места поглубже, где не было икринок. Сачками из планктонного газа собрали с поверхности других прудов с полкилограмма планктона и тоже спустили его в нерестовый пруд.

Зародыши в икринках развивались три дня. Затем, прорвав оболочку, из каждой выклюнулись личинки — маленькие уродцы с огромным желточным мешком — запасом продовольствия, которым снабдила их мать.

А к тому времени, как желточный мешок рассосался и личинка стала искать, чего бы покушать, вся вода кишела микроскопическими рачками — планктоном.

Только поспевай хватать!

Когда же личинки подросли и стали приличными мальками, до 350 миллиграммов весом, их выловили и прямо с питательным планктоном переправили в выростной пруд, где тоже заранее всё было подготовлено к приему гостей и где подрастали всякие туфельки, хиронамиды и прочий лакомый корм для мальков более старшего возраста.

Ну как тут было не расти и не толстеть!

И всё-таки самыми крупными оказались чешуйчатые гибриды. И хотя рыбы так отличались друг от друга, но во время обловов вели себя одинаково.

Уже почти спущен пруд, местами обнажилось ложе, а в кошеле совсем еще мало рыбы. Куда же девались карпы?

— Пойдемте, — говорит мне Лебедева, — я вам сейчас их покажу.

Идем вдоль пруда Быстрянка № 4, где идет облов, к Быстрянке № 3, откуда через речку Быстрянку поступает вода в 4-й Быстрянский. Спешим, насколько позволяет вязкий ил, который буквально сдирает с ног резиновые сапоги.

Наконец мы возле «монаха», — так называют наружную вертикальную часть водоспуска. Сильной струей воды здесь выбита довольно глубокая яма.

— Вот они, жулики, куда забились, — говорит Лебедева.

Обычно светлая, прозрачная вода в яме черна. Да ведь это карпы!