Литературные беседы. Книга вторая ("Звено": 1926-1928)

Все произведение написано таким элегантным истинно русским стилем. У кого хватит терпения и мужества прочесть эти двести пятьдесят страниц «убористого шрифта», тот узнает про Женьку разные разности. Вырос Женька и начал баловаться. «Девкам от него житья-проходу не было». С одной из них у него произошла хлопотливая история, но девка была беззащитная, Женька несовершеннолетний, и венчаться — или, точнее, «записаться» – его не принудили. Однако повесть Коробова — повесть революционная, и закончиться она поэтому должна бодрым, мощным аккордом. Обиженная девка родила ребенка, ушла в город, поступила в партию, сделалась видной партработницей. Женька перебесился, остепенился, опять встретился с той, которой пренебрегал раньше, — и тут разыгрывается нечто похожее на финал «Евгения Онегина». Ослепленный блеском и величьем Клавки, Женька бросается к ее ногам. Клавка оказывается сговорчивой, и для них обоих наступает разумная, светлая, трудовая жизнь.

Вот «Таежная жуть» Ивана Новокшонова. На первой странице курсивом: «Десятилетию Октябрьской революции посвящаю я эту книгу. Автор». Повесть с идеологической стороны безупречна и безукоризненна. Никакой Ионов ни в какой микро­скоп не усмотрит в ней соглашательства. Правовернейший классовый подход. Описывается борьба большевиков в Сибири с Колчаком и чехами. Все большевики как один – герои и подвижники. Все белые – проходимцы и трусы. Васильев – главное действующее лицо – скрывается от контрреволюционеров во время недолгого их торжества, оставляет семью, которая стоически переносит разлуку, попадает в плен и тюрьму, чудом спасается, соединяется с красными и вместе с ними торжествует окончательную победу. «Бей их, бей!» «А что их, сукиных детей, жалеть… они наших жалели?» «Он выхватил наган…» «Кровь хлынула горячим фонтаном…» «Расстрелять всех немедленно!..» «Придется буржуазию вывести в расход…» «По затылку его, по затылку…» — я списываю наудачу, рас­крывая книгу где попало. «Таежная жуть» есть редкий (даже и по теперешним временам) и совершенный образец озверения. Конечно, и в этой повести есть заключительный бодрый аккорд. Его стоит процитировать, настолько он хорош:

«…Песню, товарищи, — крикнул Васильев, и вскоре по гладкой равнине понеслись могучие слова (курсив мой, конечно. — Г. А)

Если не хватит патронов,
Если согнутся штыки, —
Будем душить фараонов
Пальцами голой руки

».

На этом вдохновенном аккорде остановлюсь пока и я. Список можно было бы продолжать бесконечно. Но не довольно ли?

ВЯЧЕСЛАВ АВЕРЬЯНОВ. – НОВАЯ КНИГА ШМЕЛЕВА

1.

В прошлой своей беседе я оказался настроенным очень пессимистически. Говоря о советских «новинках», о романах и рассказах, подписанных неизвестными или малоизвестными именами, я утверждал, что все эти произведения качества самого низкого, почти что ниже критики и вне литературы. Продолжая поиски, просматривая и прочитывая русские журналы и отдельные издания, я нежданно-негаданно набрел на книжку прелестную, написанную человеком, действительно, даровитым. Она бледновата, но, кажется, имя ее автора еще нигде не встречалось, — а ведь для «пробы пера» бледность не только простительный грех, но и естественное свойство. Книжку эту мне хочется «порекомендовать» читателю.