Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

И наконец, в начале XIX века построили Новый Гостиный двор на Васильевском острове по проекту Джакомо Кваренги. Он находился неподалеку от здания Двенадцати коллегий (современный адрес – Менделевская линия, 5, сейчас там расположены философский и исторический факультеты университета).

Д. И. Фонвизин

* * *

Другой, гораздо более прославленный драматург XVIII века – Денис Иванович Фонвизин – происходил из старого дворянского рода. Его отец вырос в дни Петра I и остался верен его идеалам просвещения и служения обществу. Возможно, именно его или кого-то из его друзей выведет позже Фонвизин в образе Стародума – мудрого старца, радеющего о пользе государства, несмотря на то что ему пришлось претерпеть немало несправедливостей от сменивших Петра правителей России.

Фонвизин учился сначала в гимназии при Московском университете, позже в самом университете, где сблизился с Херасковым и его учениками – молодыми московскими литераторами. В журнале Хераскова «Полезное увеселение» шестнадцатилетний Фонвизин публиковал свои первые очерки.

Переехав в 1762 году в Петербург, Фонвизин определен переводчиком в Иностранную коллегию, а уже в следующем году поступает на службу к школьному другу Сумарокова, кабинет-министру Ивану Перфильевичу Елагину, и вскоре приглашен в его литературный кружок. Он переводил трагедии Вольтера, опубликовал первые басни, которые ходили по рукам в списках и быстро сделали молодого сатирика известным.

В 1766 году Фонвизин написал комедию «Бригадир», высмеивающую одновременно и косное малообразованное провинциальное дворянство, и молодых людей, понахватавшихся по верхам образования в Париже и любому умному чтению предпочитающих любовные романы.

Денис Иванович читал комедию при дворе и в салонах знатных вельмож, и она имела шумный успех. Никита Иванович Панин, воспитатель цесаревича Павла Петровича, реформатор и весьма прогрессивный деятель, что сделал? и «сердце мое с сей минуты к нему привержено стало», – вспоминал впоследствии Фонвизин. В 1769 году Фонвизин покинул службу у Елагина и вновь поступил в Коллегию иностранных дел, уже непосредственно под начальство Панина. Когда в 1782 году Панин вынужден был покинуть свой пост, то по его поручению Фонвизин написал по «мыслям» Панина его политическое завещание, адресованное Павлу Петровичу и обвиняющее в бедах России правительство Екатерины и Потемкина. В следующем году Панин умер, а его с Фонвизиным «Послание» позже сделалось одним из рукописных пропагандистских произведений, использованных декабристами.

В том же 1782 году в Вольном российском театре в Петербурге, на Царицыном лугу (ныне – Марсово поле), была поставлена самая известная пьеса Фонвизина «Недоросль». Эта премьера состоялась благодаря просьбам Панина и покровительству цесаревича. Возможно, Павлу пришлись по душе те колкости, которые там и тут отпускали по адресу правительства Екатерины положительные герои пьесы. Чего стоил хотя бы такой диалог между Правдиным и Стародумом.

Правдин. С вашими правилами людей не отпускать от двора, а ко двору призывать надобно.

Стародум. Призывать? А зачем?

Правдин. Затем, зачем к больным врача призывают.

Стародум. Мой друг, ошибаешься. Тщетно звать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит, разве сам заразится.

Но снова основными мишенями критики Фонвизина становятся провинциальные помещики, темные и необразованные, где-то краем уха слышавшие про «Указ о вольности дворянства», изданный Петром III, и перетолковавшие его по-своему.

Правдин. А вы считаете себя вправе драться тогда, когда вам вздумается?

Скотинин. Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда захочет?

Правдин. Нет… сударыня, тиранствовать никто не волен.

Г-жа Простакова. Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен? Да на что же дан нам указ-от о вольности дворянства.

Да и само действие комедии происходило где-то в российской глубинке, в поместье Простаковой. В деревне живут и князья Слабоумовы, герои комедии «Выбор гувернера», считающие, что «хозяйничать нам нужды нет, за нами, слава Богу, три тысячи душ, на наш век станет».

Можно предположить, что Фонвизин боялся открытого противостояния с властью. Но это не так. Позже он вступит в прямую полемику с Екатериной на страницах журнала «Собеседник любителей российского слова», задавая августейшей собеседнице весьма неудобные вопросы вроде таких:

«Отчего в век законодательный никто в сей части не помышляет отличиться?».

Екатерина ответила: «Оттого, что сие не есть дело всякого».

Фонвизин спрашивал: «Отчего в прежние времена шуты, шпыни и балагуры чинов не имели, а ныне имеют, и весьма большие?».

Ответ императрицы: «Предки наши не все грамоте умели. N. B. Сей вопрос родился от свободоязычия, которого предки наши не имели» и т. д.