Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

Если вы уже решили, что герой – этакий «скупой рыцарь», скряга, у которого жадность заменила все человеческие чувства, то скоро вы узнаете, что эта экономия нужна была ему для того, чтобы исполнить свою мечту – вырваться из проклятого города к теплому морю, туда, где совсем иная жизнь. «Да, я имел право захотеть себя тогда обеспечить и открыть эту кассу, – пишет он, – вы отвергли меня, вы, люди то есть, вы прогнали меня с презрительным молчанием. На мой страстный порыв к вам вы ответили мне обидой на всю мою жизнь. Теперь я, стало быть, вправе был оградиться от вас стеной, собрать эти тридцать тысяч рублей и окончить жизнь где-нибудь в Крыму, на Южном берегу, в горах и виноградниках, в своем имении, купленном на эти тридцать тысяч, а главное, вдали от всех вас, но без злобы на вас, с идеалом в душе, с любимой у сердца женщиной, с семьей, если Бог пошлет, и – помогая окрестным поселянам». Но цена, которую приходится заплатить за эту мечту, оказывается столь высока, что мечта теряет смысл.

* * *

Места вокруг Сенной эти были знакомы Федору Михайловичу не понаслышке. Он жил рядом со своими героями, на улице Малой Мещанской: с 1861–1863 годов – в доме купца Астафьева (Казначейская ул., 1), в 1864 году – в доме Евреинова (Казначейская ул., 9), в 1864–1867 годах – в доме И. М. Олонкина (Казначейская ул., 7), дом этот совсем рядом с известным нам домом Зверкова в Столярном переулке. Именно в доме Олонкина Федор Михайлович встретился со своей будущей второй женой Анной Григорьевной Сниткиной, молоденькой стенографисткой, которую нанял, чтобы быстро написать роман «Игрок» и выполнить договор, заключенный с издателем Ф. Т. Стелловским.

Позже Анна Григорьевна рассказывала: «Федор Михайлович в первые недели нашей брачной жизни, гуляя со мною, завел меня во двор одного дома и показал камень, под который его Раскольников спрятал украденные у старухи вещи». Потом Достоевские уехали в Германию, а затем в Швейцарию, вернулись в 1871 году, поселись на Екатерингофском проспекте (пр. Римского-Корсакова, 3), но мир Сенной и Малой Мещанской было не так-то просто забыть. Сейчас эта часть города носит неофициальное название «Петербург Достоевского».

В 1907 году, спустя почти двадцать лет после смерти Федора Михайловича, Анна Григорьевна сделала на полях романа «Преступление и наказание» несколько пометок, раскрывающих названия петербургских улиц, на которых происходит действие романа. Например, «С-й переулок» – это Столярный переулок, «В-й проспект» – Вознесенский проспект, «К-й бульвар» – Конногвардейский бульвар. Теперь нам понятно, что имел в виду Федор Михайлович, когда начинал роман «Преступление и наказание» с такой фразы: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту».

Раскольников живет на углу Большой Мещанской улицы и Столярного переулка (ныне это дом 5 в Столярном пер.), в каморке на чердаке под самой кровлей, и ему не дают спать жара и пьяные крики, доносящиеся снизу.

Столярный пер., 5

По черной лестнице он спускался тихо, «неслышно как кошка», так, чтобы не услышала хозяйка, жившая этажом ниже и державшая дверь на кухню постоянно открытой. Раскольникову нужно было незаметно взять топор, принадлежавший дворнику. «Вдруг он вздрогнул. Из каморки дворника, бывшей от него в двух шагах, из-под лавки направо что-то блеснуло ему в глаза… Он осмотрелся кругом – никого. На цыпочках подошел он к дворницкой, сошел вниз по двум ступенькам и слабым голосом окликнул дворника. „Так и есть, нет дома! Где-нибудь близко, впрочем, на дворе, потому что дверь отперта настежь“. Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами; тут же, не выходя, прикрепил его к петле, обе руки засунул в карманы и вышел из дворницкой; никто не заметил! „Не рассудок, так бес!“ – подумал он, странно усмехаясь. Этот случай ободрил его чрезвычайно». Каморку во дворе можно увидеть и сейчас, и к ней действительно нужно спускаться по двум ступеням.

У этого места во второй половине XIX веке была дурная слава. Газета «Петербургский листок» писала в 1865 году: «В Столярном переулке находится шестнадцать домов (по восемь с каждой стороны). В этих шестнадцати домах помещаются восемнадцать пивных заведений, так что желающие насладиться подкрепляющей и увеселяющей влагой, придя в Столярный переулок, не имеют даже никакой необходимости смотреть на вывески: входи себе в любой дом, даже на любое крыльцо, – везде найдешь вино».

Наб. канала Грибоедова, 104

Старуха-процентщица жила на Екатерининском канале, или «на канаве», как называет его Достоевский (дом № 104 на нынешней наб. канала Грибоедова). Раскольников сосчитал, сколько шагов от его дома до дома старухи-процентщицы: «ровно семьсот тридцать». Старуха живет в типичном доходном доме.