Литературные портреты

Хоть пути в ней было мало
И вся жизнь ея был бред,
Без нея ж заметно стало,
Что души-то в доме нет…

Лирические поэмы «Савонарола» (1851) и «Клермонтский собор» (1853) определенно выступают против «искаженного» западного христианства, где водворились под маскою любви ненависть к людям и «гений смерти». Во второй из этих поэм выдвигается целая историческая теория морального крушения Запада и прав России как единственного наследника истинного Христа. При этом христианские притязания Майкова явно принимают здесь воинственный, «государственный» отпечаток: роковое недоразумение, которого поэт не замечал всю свою жизнь, но которое и позволяло ему беззаботно нести чиновничью лямку. Впрочем, воинственность здесь происходила также и от воздействия времени. Патриотизм Майкова задет был столкновением с Западом в Крымской войне. Поэт выпустил сборник стихов «1854 год», проникнутый крайним национализмом. Последний доходит до славянословия всему существующему порядку, как, например, в стихотворении «Послание в лагерь»:

…Тот гордый идеал, который, окрыляя
Любовию наш дух в годину горьких бед,
Все осязательней и ярче тридцать лет
Осуществляется под скиптром Николая.

Здесь звучит, несомненно, неискренняя нота лести. Так или иначе, «севастопольский» сборник стоил Майкову сильного охлаждения публики. Некрасов поместил в «Современнике» язвительную рецензию, где под формой похвалы добрым чувствам поэта указывал на отсутствие в стихах обычного его таланта. И с этих пор читательская публика стала относиться к Майкову как к жрецу искусства, стоящему в стороне от прогрессивных чаяний эпохи, склонному к реакции. Майков же, в сущности, продолжал идти намеченным ранее путем внутреннего развития. Начало нового царствования, облегчившее цензурную тяжесть, и для него оказалось благоприятным. На эти годы (начиная с 1856-го) приходится большое число тех лирических стихотворений поэта, которые наиболее остаются в русской памяти. Стоит лишь перечислить их здесь: «Весна», «Весна! Выставляется первая рама», «Боже мой! Вчера ненастье…», «Поле зыблется цветами…», «Под дождем», «Утро» («Предание о виллисах»), «В лесу», «Все вокруг меня, как прежде», «Вот бедная чья-то могила…», «Журавли», «Облачка», «Ласточки», «Осенний лес», «Осень», «Сенокос», а также стихотворения «Дочери», «Мать» и др. Сюда же необходимо прибавить общеизвестные стихотворения по поводу крестьянской «воли»: «Картинка» («Посмотри, в избе, мерцая…»), «Поля» и «Нива» («По ниве прохожу я узкою межою…»). Интересно, что большая часть из всех названных выше стихотворений относится к одному, 1857 году. Содержание большинства этих песен – какая-то ускользающая, неопределенная тоска о чем-то скрытом от нашего взора, о какой-то великой тайне, дающей жизни всю ее цену и радость. Словом, это как раз то «внутреннее», то «божье», что открыл поэт в своей дурочке Дуне и что открывает он теперь в людях вообще и в природе. Зато здесь почти нет и следа былой живописной, «пластической», «земной» красоты. Даже в «гражданских» стихах Майков выступает певцом неведомой широкой «дали», открывающейся перед народом. Так, в гениально простом и нежном восьмистишии «Весна» поэт как бы хочет подслушать скрытый «божий» смысл перехода от последних остатков злой зимы к первым проблескам радости – весны:

Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
И тут же сквозистый
Последний снежок…
Последние слезы
О горе былом
И первые грезы
О счастье ином…

Приведем в качестве примера еще «Облачка» – ввиду того, что здесь поэт прямо выражает сущность своего интимного, душевного разговора с природой:

В легких нитях, белой дымкой
На лазурь сквозясь,
Облачка бегут по небу,
С ветерком резвясь.
Любо их следить очами…
Выше – вечность, Бог!
Взор без них остановиться
Ни на чем не мог…
Страсти сердца! Сны надежды!
Вдохновенья бред!
Был бы чужд без вас и страшен
Сердцу Божий свет!
Вас развеять с неба жизни,
И вся жизнь тогда –
Сил слепых, законов вечных
Вечная вражда.