Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги

В те времена такое было действительно равносильно самоубийству. Вряд ли можно предположить, что Мандельштам не знал, что за эти строки об «отце народов» его будет ожидать. Однако поэт поначалу даже не пытался скрыть столь опасное произведение, а прочитал его полутора десяткам человек, будто сознательно идя на «самоубийство».

Затем, боясь обыска в своей квартире, Мандельштам уничтожил все записи этого стихотворения. Эмма Герштейн в своих мемуарах писала: «Утром неожиданно ко мне пришла Надя (жена Мандельштама), можно сказать влетела. Она заговорила отрывисто. «Ося написал очень резкое сочинение. Его нельзя записать. Никто, кроме меня, его не знает. Нужно, чтобы еще кто-нибудь его запомнил. Это будете вы. Мы умрем, а вы передадите его потом людям. Ося прочтет его вам, а потом вы выучите его наизусть со мной. Пока никто не должен об этом знать».

8 января 1934 года умер поэт Андрей Белый. На похоронах на Мандельштама случайно упала крышка его гроба. Присутствующие расценили это как страшное предзнаменование, на что сам поэт ответил с иронией: «Я к смерти готов».

В ночь с 13 на 14 мая 1934 года поэта арестовали по доносу. «Ордер на арест был подписан самим Ягодой. Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи, ходили по выброшенным из сундучка рукописям. Мы все сидели в одной комнате. Было очень тихо. За стеной у Кирсанова играла гавайская гитара…», – вспоминала Анна Ахматова. Мандельштам назвал всех, кому читал опасное стихотворение, но никто из них арестован, как практиковалось в те времена, не был.

Жена Мандельштама в отчаянии обратилась к Николаю Бухарину, который симпатизировал поэту, с просьбой вступиться за арестованного. Бухарин согласился, но узнав, что поэт оказался в руках НКВД «за эпиграмму на Сталина» пришел в ужас. Но все же написал письмо вождю. Получив его, Сталин неожиданно позвонил Пастернаку.

Знаменитый разговор

Сталин: Дело Мандельштама рассматривается. Все будет хорошо. Почему вы не обратились в писательские организации или ко мне? Если бы я был поэтом и мой друг поэт попал в беду, я бы на стены лез, чтобы ему помочь.

Пастернак: Писательские организации не занимаются этим с 1927 года, а если б я не хлопотал, вы бы, вероятно, ничего не узнали.

Сталин: Но ведь он же мастер? Мастер?

Пастернак: Но дело не в этом!

Сталин: А в чем же?

Пастернак ответил, что хотел бы встретиться и поговорить.

Сталин: О чем?

Пастернак: О жизни и смерти.

На этом Сталин в явном раздражении бросил трубку.

Но есть другие версии этого разговора, который вошел в историю литературы. В 1988 году в журнале «Новый мир» появились мемуары свидетеля, который вспоминал о том, как он присутствовал в этом коридоре, как он снял трубку, как он позвал Пастернака. Жена Пастернака, Зинаида Николаевна, в это время болела. Это переводчик Николай Вильям-Вильмонт. Снимается трубка, вопрос о Мандельштаме. Ответ Пастернака, что он ему не очень близок как поэт, и сразу ответ: «Мы, большевики, никогда не сдавали своих друзей». Все. Никаких разговоров «о жизни и смерти», никаких «мастеров».

Зачем же Сталин вообще звонил Пастернаку? Представить, что он звонил писателю, чтобы узнать подробности дела, невозможно. Тогда зачем ему понадобился этот разговор? По мнению Бенедикта Сарнова, Сталин хотел выпытать ценность Мандельштама как поэта, величину его таланта. Он понимал, что потомки будут вспоминать его не по тем стихам, которые были написаны из лести, а по тем, которые смогут донести его величие искренне и талантливо.

Неожиданная «милость»

Уже будучи в ссылке, Мандельштам действительно написал несколько восхваляющих вождя сочинений. Фазиль Искандер даже полагал, что Сталину понравилось критическое сочинение Осипа Эмильевича. С одной стороны, герой стихотворения предстает здесь в гиперболизированном и даже «мерзком» образе тирана, с другой – за этим обликом скрывается «неодолимая сила Сталина»: его слова «как пудовые гири, верны», он «играет услугами полулюдей» и вся страна живет в страхе перед ним, так как даже «речи за десять шагов не слышны».

Все с трепетом ожидали, что после ареста Мандельштама ждет неминуемая казнь. В те времена расстреливали и не за такое. Но в случае с поэтом вдруг произошло чудо. Сталин не просто смягчил ему приговор, а приказал его «изолировать, но сохранить». Как считают сегодня историки, все дело в том, что в то время вождь подчеркнуто демонстрировал заботу о писателях, что не всем в его окружении нравилось. А потому он понял, что «дело Мандельштама» оппозиция в ЦК пытается использовать против него и решил не обострять ситуацию. На письме Бухарина он даже поставил резолюцию: «Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…»