Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли,
Чтобы в строчке стиха серебриться свежее стократ.
Одичалые розы пурпурным шиповником стали,
И лицейские гимны все так же задорно звучат.
Полстолетья прошло… Щедро взыскана дивною судьбою,
Я в беспамятстве дней забывала теченье годов, —
И туда не вернусь! Но возьму и за Лету с собою
Очертанья живые моих Царскосельских садов.
Второй чтец
Уже кленовые листы на пруд слетают лебединый,
И окровавлены кусты неспешно зреющей рябины,
И ослепительно стройна, поджав незябнущие ноги,
На камне северном она сидит и смотрит на дороги.
Я чувствовала смутный страх пред этой девушкой воспетой.
Играли на ее плечах лучи скудеющего света.
И как могла простить восторг твоей хвалы влюбленной…
Смотри, ей весело: грустить, такой нарядно обнаженной.
Первый ведущий
:Узнав, что дочь хочет напечатать подборку стихов в журнале, отец потребовал, чтобы она взяла псевдоним и «не позорила славную фамилию» (к профессии литератора в семье относились свысока). Дочь повиновалась, и в русскую литературу вместо Анны Горенко вошла Анна Ахматова.
Сама она так пишет об этом:
«Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Ее мать была чингизидкой, татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь быть русским поэтом, я сделала своим литературным именем». Среди предков ее по материнской линии был Ахмат-хан, потомок Чингиза, последний представитель Золотой Орды.
Первые сборники Ахматовой – «Вечер», «Четки», «Белая стая» – принесли ей известность и славу. «Ее вступление в литературу напоминало триумфальное шествие, – писал В. Жирмунский, – она была окружена в эти годы всеобщим поклонением – не только как поэт, но и как прекрасная женщина». Стихи ее первых сборников – о любви, о радости встреч и горечи расставаний, о несбывшихся надеждах. Стихи эти напоминали своей простотой страницы дневника, они волновали читателей тонкостью чувств и глубиной переживаний, они запоминались с лету, их заучивали наизусть.
Третий чтец
И как будто по ошибке
Я сказала: «Ты».
Озарила тень улыбки
Милые черты.
От подобных оговорок
Всякий вспыхнет взор…
….
Ласковых сестер.
Четвертый чтец
Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.
Я ее нечаянно прижала,
И, казалось, умерла она,
Но конец отравленного жала
Был острей веретена.
О тебе ли я заплачу, странном,
Улыбнется ль мне твое лицо?
Посмотри! На пальце безымянном
Так красиво гладкое кольцо.
Пятый чтец
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого друга нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на ночную работу ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля».