Литературные зеркала

Так было открыто Зазеркалье - или, точнее, Зазеркалье (с большой буквы) - королевство математических (и, прежде всего, логических) теорий, кои исповедовал в своем писательском амплуа Кэрролл, расставаясь на время с мантией оксфордского преподавателя.

Свою биографию он конструировал согласно принципам двойничества: делил себя между серьезным миром университета и эфемерной, из облака сотканной действительностью сказок, которая, по сути дела, являла собой его персональное Зазеркалье.

Но вот типично кэрролловский эффект: именно на просторах вымысла математик совершал открытия, делавшие честь его науке, именно в фантазиях он демонстрировал великую академическую интуицию, приближался к непознанным истинам, способным прославить целую алгебраическую школу, будь они облечены в формулы, леммы, буквенные постулаты. Увы (или ура!), Кэрролл не выражал свои фантастические догадки формулами.

Впрочем, кто знает: не таится ли в фактах и легендах, заключенных между датами его рождения и смерти, некий скрытый смысл - каноническая двусмыслица любителя шахмат, зеркал и лабиринтов Борхеса со многими равновеликими версиями в подтексте?

Взглянем на Зазеркалье глазами все того же М. Гарднера, сразу подсказывающего читателю, что .в зеркале все асимметричные предметы предстают обращенными, "выворачиваются"31. В книге, подчеркивает Гарднер, много таких зеркальных отражений. Труляля и Траляля - "зеркальные" близнецы; Белый Рыцарь поет о попытке втиснуть правую ногу в левый башмак: не случайно в книге не раз говорится о штопоре, ибо спираль - асимметричная структура, имеющая правую и левую формы. "Если расширить тему Зазеркалья так, чтобы она включала зеркальное отражение любой асимметричной ситуации,завершает Гарднер эту часть своих рассуждений,- мы верно определим основной мотив всей книги".

Следуют примеры.

Чтобы приблизиться к Черной Королеве, Алиса едет в противоположном направлении: в вагоне поезда кондуктор ей говорит, что она едет не в ту сторону; у короля - два гонца, "один, чтоб бежал туда, другой - чтобы бежал оттуда". Белая Королева объясняет преимущества "жизни назад", пироги в Зазеркалье сначала раздают гостям, а потом уж режут. В определенном смысле нонсенс есть инверсия осмысленного. Обычный мир переворачивается вверх ногами и выворачивается наизнанку; он превращается в мир, в котором все происходит как угодно, но только не так, как полагается.

Инверсия отнюдь не является монопольной прерогативой "Алисы в Зазеркалье". В "Стране чудес" Алиса раздумывает: "Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?" Ей объясняют: говорить, что думаешь, и думать, что говоришь,- совсем не одно и то же. Инверсиями можно считать всяческие "игры" с ростом: например, вместо большой девочки и маленького щенка маленькая девочка и большой щенок.

В другом романе Кэрролла - "Сильви и Бруно" - нам демонстрируется антигравитационная вата, которую можно запихать в почтовую посылку, чтобы та весила меньше, чем ничего, часы, которые обращают время, кошелек, у которого "нутро" снаружи, а наружная сторона внутри. Подвергаются инверсии слова - носители важнейших значений. Иногда это - инверсия наблюдений: нам просто предлагается переосмыслить то, что мы давно (и односторонне) знаем. Например, прочитать слово наоборот, дабы обнаружить в нем новую неожиданную грань: evil (зло) в результате порождает live (жить)...

Близок к инверсии юмор логического противоречия. Черная Королева в "Зазеркалье" знает холм такой большой, что рядом с ним этот покажется долиной; сухое печенье едят, чтобы утолить жажду; гонец шепчет крича; Алиса бежит так быстро, что ей удается остаться на месте.

"Пустое множество", множество "без начинки", получая предметное понимание, также порождает специфические "зазеркальные" нонсенсы. Мартовский Заяц предлагает Алисе несуществующего вина; Алиса размышляет, что происходит с пламенем свечи, когда свеча не горит; географическая карта в "Охоте на Снарка" представляет собой "абсолютную и совершенную пустоту"; Червонному Королю кажется странным, что можно написать письмо "никому" ("Кому адресовано письмо?" - "Никому"), а Белый Король хвалит остроту зрения Алисы, увидевшей на дороге "никого".

Перечисляя инверсии Кэрролла, Гарднер неизбежно приближается к фундаментальным проблемам бытия. Ибо пока мы остаемся на уровне забавных "перевертышей", пятистиший-лимериков, с их частушечной логикой, земля продолжает свой путь в космосе, электроны продолжают бегать по своим орбитам, привычные представления продолжают покоиться, условно говоря, на непоколебимых двух слонах и трех китах тоски по XIX веку, на незыблемых подмостках инерции и традиции.

Но нельзя ходить по чужому дому, не натыкаясь на мебель, не оставляя следы на полу, не затрагивая самую суть сложившегося уклада. И вот уже толкователи "Алисы в Зазеркалье" начинают всерьез интересоваться атомным уровнем зазеркальной действительности.