Литературный мастер-класс. Учитесь у Толстого, Чехова, Диккенса, Хемингуэя и многих других современных и классических авторов

Каждую критическую статью, даже ругательно-несправедливую, обыкновенно встречают молчаливым поклоном – таков литературный этикет… Отвечать не принято, и всех отвечающих справедливо упрекают в чрезмерном самолюбии… Плачевна была бы судьба литературы (большой и мелкой), если бы ее отдали на произвол личных взглядов. Это раз. Во-вторых, нет той полиции, к<ото>рая считала бы себя компетентной в делах литературы. Я согласен, без обуздывания и палки нельзя, ибо и в литературу заползают шулера, но, как ни думайте, лучшей полиции не изобретете для литературы, как критика и собственная совесть авторов. Ведь с сотворения мира изобретают, но лучшего ничего не изобрели…

Однажды мне не повезло: постановка моей пьесы в Лос-Анджелесе удостоилась только плохих рецензий. После этого я купил рекламное место в журнале Variety, где написал: «Критики единодушны по поводу этой пьесы!» В детали я не вдавался, так что читатели, вероятно, предположили, что никто не будет трубить о том, что удостоился только плохих рецензий. Продажи билетов подскочили, и зрителям пьеса, судя по всему, понравилась больше, чем критикам.

Если вы не можете придумать, как обратить отрицательные мнения себе на пользу, лучшей стратегией может стать молчание, даже когда критикуют ваши коллеги. Писатель и педагог Алан Брофтон говорил:

Во введении в курс литературного мастерства в поэзии и прозе я предупреждаю студентов: «Когда обсуждают вашу работу, вы должны понимать, что вы не обязаны защищать ее или себя перед классом; в идеале вы должны представить ваше произведение, выслушать все отзывы и потом спокойно подумать, какие из них полезны, а какие нет. Важная часть процесса – обучиться объективности по отношению к собственной работе».

Конструктивная критика

Стивен Сондхайм рассказывает, как в пятнадцать лет ему удалось убедить Оскара Хаммерстайна прочитать пьесу, которую он написал для школьной постановки:

Он спросил: «Ты хочешь, чтобы я оценивал это, как если бы тебя не знал?» Я ответил: «Да». На это он заявил: «В таком случае это худшее, что я когда-либо читал». Он увидел, что я побелел, и продолжил: «Я не говорю, что это не талантливо, но давай разбираться». И он продолжал обсуждать пьесу, как если бы это была серьезная вещь. Он начал с первой же сцены; и я часто говорю, не боясь преувеличить, что, наверное, в тот день я узнал о написании пьес больше, чем за всю оставшуюся жизнь.

Эрнест Хемингуэй говорил Фрэнсису Скотту Фицджеральду:

Мне нравится, когда Гертруда [Стайн] бранит меня, потому что это сразу понижает самооценку – и намного. Когда она говорит, что ей очень понравилась книга, я сразу интересуюсь, что ей в ней не понравилось и почему.

Хотя я в основном рассказываю здесь о влиянии отрицательных отзывов, положительная рецензия тоже может придать импульс писательской карьере, как это произошло благодаря рецензии Кристофера Ишервуда на «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. Вот что рассказывал Брэдбери: