Я всегда предпочитал завтракать ровно в восемь, чтобы к девяти уже быть за рабочим столом, где писал или читал до часу дня. Если около одиннадцати мне приносили чашку хорошего чая или кофе – тем лучше. Выйти пропустить пинту пива – не такая хорошая идея; пить в одиночестве обычно не хочется, а если в пабе встретить приятеля, перерыв затянется уже далеко не на десять минут. Ровно в час обед должен быть на столе, а по крайней мере в два я уже выхожу из дома, и редко не один. Гулять и беседовать – два ни с чем не сравнимых удовольствия, но смешивать их – большая ошибка… Возвращение с прогулки должно совпадать с подачей чая и происходить не позже пятнадцати минут пятого. Чай нужно пить в одиночестве… Чтение и прием пищи – как раз те удовольствия, которые сочетаются прекрасно. Конечно, для еды подходят не все книги. Кощунством было бы читать за столом стихи. Нет, тут нужна бесформенная болтливая книжка, которую можно открыть на любом месте…
В пять нужно садиться за работу – и до семи вечера. Затем, за ужином и после него, наступает время беседы или же легкого чтения, и если вы не заболтаетесь с друзьями (а в Букхэме таких друзей у меня не было), нет причин ложиться в постель позже одиннадцати.
У Флобера был тщательно спланированный режим, который описан в биографии великого писателя, написанной Фредериком Брауном: