Исписанные тайные блокноты и безумные тексты на печатной машинке – для собственного удовольствия
Восприимчивость ко всему, открытость, умение слушать
Попытайся не напиваться вне собственного дома
Люби свою жизнь
Твои чувства всегда найдут собственную форму
Безумная и святая глупость мысли
Дыши глубже
Пиши все что хочешь, слушай самые глубины разума
Неизреченные видения личности
Нет времени для поэзии, пиши то, что есть
В груди бушуют настоящие судороги
Впав в транс, думай только о том, что перед тобой
Забудь о рамках грамматики, орфографии и синтаксиса
Будь, как Пруст, испорченным ребенком своего времени
Рассказывать подлинную историю мира во внутреннем монологе
Главный интерес – в глазу внутри глаза
Пиши, вспоминая себя и восхищаясь собой
Пиши ярко и выразительно, плавая в море языка
Всегда принимай поражения
Верь в святой контур жизни
Пытайся запечатлеть поток, который уже бушует в голове
Когда останавливаешься, думай не о словах, а о том, чтобы лучше увидеть картину
Записывай каждый день, запечатлевай его с самого утра. Не бойся и не стыдись своего опыта, языка и познаний
Пиши для мира и создавай его точные картины
Книга-фильм – это кино, созданное словами, чисто американская визуальная форма
Во славу Героя в Холоде нечеловеческого Одиночества
Создавать дикие, неупорядоченные, чистые слова, идущие снизу, чем безумнее, тем лучше
Ты всегда гений
Сценарист и режиссер земных фильмов при участии и поддержке рая
Джеймс Митченер дает очень практическую рекомендацию:
…любыми способами пытайтесь познакомиться с людьми из издательского бизнеса, которые смогут помочь при случае. Редакторы, издатели и агенты постоянно ищут таланты и всегда могут быть доступны. Идите туда, где они могут оказаться. Представьтесь, познакомьтесь с ними или, что важнее, побудите их познакомиться с вами.
Напоследок я оставил знаменитый совет Уильяма Фолкнера по поводу того, что литература должна стать жизненным приоритетом. Этот совет много лет оспаривается и уж точно не для слабых духом:
На кон ставится все – честь, гордость, достоинство… лишь бы книга была написана. Если писателю понадобится ограбить собственную мать, он не станет колебаться: «Ода греческой вазе» стоит тысячи старушек.