Литературный талант. Как написать бестселлер

Хорган пишет о множестве проблем, и одной из них, нелинейной динамике, или теории хаоса, посвящена книга Джеймса Глейка, тоже научного журналиста. Эта глобальная тема, в свою очередь, дробится и ветвится, ибо хаос, вероятно, – основа мироздания, охватывающая реальность и все сущее в ней: турбулентные движения атмосферы, рост и спад популяций живых существ, разливы рек, конфигурацию природных объектов (камней, гор, материков, растений, человеческих органов), вращение галактик, распространение эпидемий, экономику и биржевую игру, помехи в электрических сетях и многие другие феномены. Тем удивительнее, что хаос – высшая степень беспорядка! – подчиняется определенным законам, которые мы начинаем постигать, создавая терминологию, которая пока что звучит загадочно для непосвященных: странный аттрактор Лоренца, подкова Смэйла, ковер Серпински, фрактальная геометрия Мандельбро…

Вспомним теперь «Основание» Азимова и его героя, гениального математика Гэри Селдона, сумевшего предсказать с помощью открытых им законов падение галактической цивилизации и новый ее взлет. В отличие от трех законов робототехники эти законы исторического развития Азимов не формулирует, равно как не поясняет суть открытий Селдона; он знакомит нас только с результатом, с селдоновским предсказанием. Что ж, каждому времени – свои песни…

Писатель-фантаст XXI века мог бы разработать математику «дальнего прогноза» и сделать это на основе теории хаоса – уж больно похожи «критические точки развития» в модели Селдона на точки ветвления странных аттракторов. Чем не тема для романа?

Вот еще одна блестящая книга – «Голая обезьяна» Десмонда Морриса, вышедшая сорок лет назад и вызвавшая шок у читающей публики – шок, который, говоря откровенно, длится до нынешних времен. Человек как объект зоологии – не царь природы, не средоточие разума, а теплокровное, хищное, стадное животное в ряду таких же тварей! Безволосый монстр под беспощадным взглядом ученого-зоолога: откуда он взялся, как он брачуется и растит потомство, как добывает пищу и конфликтует с ближними, как самоутверждается, как властвует над окружающей средой, как пожирает братьев меньших – кур, коров и кроликов…

Если вы, мой коллега-писатель, мизантроп и задумали роман о мерзостях человеческих, рекомендую заглянуть в труд Морриса – наверняка он вас обогатит массой пикантных деталей. Если же вы решили сотворить что-то повеселее – скажем, повесть из жизни троглодитов сто тысяч лет назад, то Моррис вам тем более полезен, ибо пишет он как раз об этих типах, частью уже потерявших шерсть, и показывает, что мы с вами, в сущности, не очень от них отличаемся (разумеется, как зоологические объекты).

Вы задумали роман катастроф и выбираете способ, каким уместно было бы прикончить человечество? В этом вам поможет Айзек Азимов, описавший все возможные катаклизмы и неприятности, поджидающие нашу цивилизацию: угасание Солнца, столкновение с небесным телом, изменения климата, войны, болезни, недостаток сырья и энергии, экологический кризис, демографический взрыв и вытеснение людей мыслящими роботами. Книга Азимова является энциклопедией апокалипсиса, но едва ли не каждая его разновидность описана у других авторов отдельно и во всех подробностях. Так, столкновение Земли с астероидами и кометами рассмотрел Остин Аткинсон; его труд охватывает также тайну гибели динозавров, последствия катастрофы (послеударную зиму), проект HAARP и массу других занимательных вещей. В частности, Аткинсон высказывает гипотезу, достойную десятка фантастических романов: не являлись ли радикальные изменения климата Земли результатами столкновений, случившихся в прошлые эпохи?

Коснусь более подробно книги Пенроуза, которая представляется мне уникальной как по масштабности рассмотренных тем, так и по своему объему и логике изложения.

Пенроуз, один из крупнейших физиков нашего времени, рассматривает проблемы сознания и конструирования искусственного интеллекта.

По его мнению, точные науки еще недостаточно развиты для описания физики мозга, ибо в наших представлениях картины Мироздания зияет гигантский провал между квантовой механикой и теорией относительности. Создав единую теорию поля и тем самым заполнив эту брешь, мы, возможно, приблизимся к пониманию феномена разума.