Литературоведческий журнал №38 / 2015

Замечание Сида Ахмета звучит в сюрреалистическом эпизоде скитаний Дон Кихота и Санчо по ночному Тобосо (IX), иронически именуемом «великим городом». Выезд Дон Кихота и Санчо в путь – на дорогу в Тобосо – сопровождается ржанием Росинанта и ревом осла, «что было принято обоими – и рыцарем, и оруженосцем – за добрый знак и счастливейшее предзнаменование!» (VIII, 83). Тема предсказаний и пророчеств, унаследованная Сервантесом у «авельянед» (Лже-Кихот суеверен чрезвычайно, как и один из его творцов – Лопе) и явно полемически им трактуемая, пройдет далее через всю Вторую часть, а животные-предсказатели (вроде обезьянки маэсе Педро, упомянутого зайца и фигурирующих в той же сценке посаженных в клетку сверчков) еще не раз появятся на страницах ДК 1615. Росинант и Санчо среди них – первые. Как и Тобосо – первый и последний из городков, появляющихся во Второй части, если не считать того, который герцоги избрали для превращения в остров Баратарию.

Тобосо – город заколдованный, заговоренный, город-лабиринт, который необходимо покинуть до восхода солнца, что рыцарь и оруженосец и делают, находя убежище «не то в роще, не то в лесу, не то в дубраве» (X, 97). И впрямь, отыскать вблизи «великого Тобосо» настоящий лес было бы непросто, хотя последовавшее вскоре сражение с Рыцарем Леса (или Зеркал) будет происходить в состоящем из «высоких и тенистых деревьев» лесу, перенесенном – вместе с XII–XV главами – из Арагона в окрестности Тобосо.

По сути, Тобосо – антигород, так как в нем, поскольку действие разворачивается «в самую глухую полночь», нет главного – городской толпы. Не видно ни души. Но не только не видно, но и не слышно – никого, кроме животных: «…слышался только собачий лай… Время от времени ревел осел, хрюкали свиньи, мяукали коты», «каковое обстоятельство влюбленный рыцарь почел за дурное предзнаменование» (IX, 92). И когда единственный встреченный в городе рыцарем и оруженосцем человек (да и тот – не житель Тобосо, а землепашец-батрак), ведущий двух мулов, за которыми со скрежетом тащится плуг, поет зловещий романс-предсказание о графе Гуариносе из каролингского цикла – «Погубила вас, французы, / Ронсевальская охота…», – Дон Кихот роковым для себя образом принимает слова о гибельной охоте за доброе предзнаменование. А впереди его ждут заколдовывание Дульсинеи и встреча со Смертью, сначала аллегорической, ряженой, театральной (в эпизоде встречи с актерами), затем – «живой» (в театрализованном явлении Мерлина-предсказателя во дворце герцогов), а под конец – подлинной. Ждет поражение от руки Рыцаря Белой Луны, предварившее его христианский уход из мира (и из романа). И это поражение случится не на зеленой лужайке, в окружении тенистых дереьев, где произошло его первое сражение с бакалавром Самсоном Карраско – Рыцарем Леса, и не на дороге, окруженной пашнями и пастбищами, а в единственном настоящем, большом городе, который изобразил Сервантес в «Дон Кихоте», – в Барселоне.

Но еще до встречи с Рыцарем Белой Луны, скрываясь от преследований мальчишек, т.е. не желая быть героем «узурпированного карнавала», гуляя по городу, герой Сервантеса заглянет в книгопечатню, где, как мы уже писали, среди печатающихся книг он увидит и фальшивое продолжение своей истории. Мы коснулись этого эпизода в связи с гипотезой об издании ЛК в Барселоне (или же в Барселоне и Таррагоне одновременно, как недавно предположил Ф. Рико), отметив по ходу дела очередную хронологическую неувязку в сервантесовском повествовании. Впрямь: неужели, просматривая насквозь «Вторую часть хитроумного кабальеро Дон Кихота Ламанчского» на заключительной стадии ее создания, писатель не заметил того, что события, описанные в LXII главе, по логике вещей должны предварять описанные в LIX? Того, что читатели могут появиться лишь у уже напечатанной книги?

Вникнув еще раз в сложные перипетии отношений автора ДК 1615 и создателей ЛК, в перекрестный диалог текстов двух романов, вдруг приходишь к мысли о том, что никакая это не несообразность и, тем более, не реклама (Сервантесу совершенно не нужная!) некоего мифического второго издания ЛК (впервые переизданного лишь 100 лет спустя!), как предполагали некоторые исследователи (включая и М. де Рикера). Встреча Дон Кихота подлинного с подложным Дон Кихотом в книгопечатне – своего рода демонстративное прокручивание Сервантесом-повествователем часовой стрелки назад, воплощение в реальности нереализовавшегося стремления подлинного автора быть со своим героем – по отношению к своим обидчикам – всегда на шаг впереди: герой Второй части романа Сервантеса уже проходит по барселонским улицам, а творение авельянед еще находится в типографии!

Ведь, дописывая ДК 1615, Сервантес очень хотел, чтобы именно так и было.

Преображение средневекового вертикального художественного пространства в «Дон Кихоте»

О.А. Светлакова

Аннотация