Литерный эшелон

– Ничего, ничего… – подбадривал не то себя, не то остальных зеленый подпоручик. – Всегда во время войны бывают перегибы, издержки… Но все это оправдывает святая цель!

– И вам эта святая цель известна?

Подпоручик зарделся, словно его спросили о чем-то донельзя неприличном. Но все же нашел что сказать:

– Эта война окончательно освободит балканские народы от гнета австро-венгров! Сокрушит османцев! Россия воссияет до Царьграда, Иерусалима, до моря Адриатического, сиречь Ядранского.

Ответом ему был печальный смех.

– Вы что, серьезно думаете, что сербы и прочие балканцы ждут когда придет великий русский царь, и возьмет их под свою длань? Да «Хер» положите вы на ваши мечтания. У них своя страна, свои чаяния. И им куда лучше быть страной маленькой независимой, со своей столицей, нежели нашей провинцией. И ежели война закончится в нашу пользу, что мне крайне сомнительно, они скажут: большое спасибо, не изволите ли убраться к себе домой. И еще, мой дорогой…

Ротмистр протер слезящиеся от смеха глаза и указал в окно:

– С каждой такой издержкой цель становится все менее святой…

Первая победа

В авиаотряде Андрей получил моноплан конструкции Игоря Сикорского. Не так давно этот аппарат убил своего пилота: при посадке машина скапотировала, перевернулась вверх колесами. Пилот выпал из гондолы и сломал себе шею.

Аэроплан стоял осиротевшим, пока в авиаотряде не появился Данилин.

Он обошел машину, коснулся плоскости, винта. Тот легко качнулся.

– Беру… – заключил Данилин.

– Ну, слава тебе, Господи! А то все отказывались на нем летать.

– Это почему?..

– Говорят, машина убила своего хозяина. Дескать, и следующих станет убивать.

– Что за чушь…

– Вы, я вижу, не суеверны?..

– Как-то не замечал за собой такого.

– Ну вот и хорошо! а тот тут у нас многие в гондолы образки крепят… Берите и владейте. Я пришлю вам Пельцмана.

Андрей попытался вспомнить, где он слышал эту фамилию. И вспомнил: во время одного чаепития над «Ривьерой».

Скоро подошел пожилой еврей, роста маленького, сгорбленный годами и обидами. На крючковатом носу сидело пенсне.

– Я вас слушаю, молодой человек…

Еврей говорил с опаской, представляя, что от этого штабс-капитана ждать ничего хорошего не приходится.

Но Пельцаман ошибся.

Данилин протянул руку механику:

– А я о вас много хорошего слышал от Михаила Федоровича.

Лицо механика потеплело:

– В самом деле?.. Давайте посмотрим ваш аппарат, что можно с ним сделать…

***

– Разве машина может быть проклятой, – рассуждал Пельцман. – Скапотировало – так что за беда, крот ямку вырыл, аппарат подпрыгнул, пилот ручку от себя дал – завалил самолет вперед. А чтоб такого не происходило впредь, во-первых мы дуги сварим защитные, чтоб при перевороте аппарата на них лег, во-вторых ремни нужны, чтоб, значит, пилот не выпадал… И к колесам – лыжи, чтоб поворот предотвратить…

Все это было проделано менее чем за полдня. И уже после обеда Андрей поднял аппарат в воздух, облетел аэродром. Машина слушалась хорошо, мотор работал ровно.

На аэродроме Андрея встречал Сабуров:

– Ну что, сбылся ваш сон о полете на шифоньере?.. Помните лет пять назад, вы про него в поезде рассказывали?..

– А вы его помните?..

– А то… Я еще тогда про аэроплан подумал… Ну осваивайтесь…

Андрей еще раз взглянул на свой аппарат – совсем недавно переделанный. Впрочем, оставался вопрос: а отчего его нельзя было переделать ранее, когда был жив предыдущий хозяин аэроплана?..

***

Так получилось, что Андрей оказался четвертым человеком, который записал на свой счет сбитый немецкий самолет.

Первым был вольнопер Коленцов: он служил кормовым стрелком на «Скобелеве». Где-то над Каттовиц два немецких аппарата зашли в хвост дирижаблю. Огонь из спаренных «Гочкисов» оказался для них очень, очень неприятным, к тому же последним в жизни сюрпризом. Оба аппарата рухнули за какие-то четверть минуты.

Якобы два сбитых аппарата было и у штабс-капитана Брусина. Но второй аппарат он если и сбил, то за линией фронта, и подтвердить победу никто не мог.

Одна победа была у поручика Резуна.

На «Сикорском» Андрея оружия не имелось – он был разведывательным аппаратом. Так, во время седьмого полета он вылетел на аэроразведку к станции, где предположительно должны были сгружаться немецкие войска.

Предположение оказалось ложным – на станции было ровным счетом пусто. Но около линии фронта на Андрея напала германский «Фоккер» – тоже невооруженный разведчик. Ударил сверху, пытаясь винтом распороть обшивку крыла.

Данилин ушел со снижением. Потом два аэроплана кружили. Немец грозил кулаком. Андрей же достал «Наган» и почти не целясь, выпустил все семь пуль. Хотелось просто спугнуть немца, но получилось иначе. Что-то безвозвратно сломалось в аппарате, двигатель заглох, не вытянул машину из виража, пилот не успел выровнять самолет…

…И через минуту для германского пилота все закончилось.

Абсолютно все.

***