Lithium

Оля бросила на стол расческу. Подошла к шкафу. Взяла трусы, надела. Сняла с вешалки длинное джинсовое платье из секонд-хэнда.

– Да, я нервничаю, дергаюсь. Потому что мне надоела эта ситуация. У нас уже достаточно материала на альбом. А твои чуваки меня динамят… Не говорят ни да, ни нет… Меня это достало.

– Хорошо, я с ними поговорю.

Оля взяла рюкзак. Вышла из комнаты. Я смотрел, как она в прихожей зашнуровывает кеды.

63

Оля

Женя заглянул ко мне в кабинет с бутылкой виски Chivas и шоколадкой.

– Выпить хочешь? – спросил он.

– Это несколько неожиданно. А где все твои обычные собутыльники?

– Уже разъехались. Только Антон еще в офисе, но он за рулем, куда-то ему обязательно надо ехать на машине. А я свою брошу здесь, вернусь на такси.

Женя пододвинул к столу стул, сел рядом, открыл бутылку.

– Рюмки есть?

– Откуда? Я, в отличие от тебя, на работе не пьянствую.

– Ясно.

Он встал, вышел, вернулся с двумя рюмками, налил в них. Я разломала шоколадку на дольки.

– Ну, за то, чтобы наша «Ракета» летала далеко и высоко, – сказал Женя.

Мы чокнулись, выпили.

– Тьфу-тьфу-тьфу, но, ты и сама это знаешь: дела идут хорошо. – Женя подмигнул мне. – Скоро квартиру куплю. А то сколько можно уже с родителями? Да, у них хорошая «трешка» на Академической, но впятером тесновато.

Женя снова налил, мы чокнулись. Он выпил залпом, я отпила, поставила рюмку.

– Только сам я в новую квартиру не перейду, – сказал Женя. – Аня с Федькой перейдут, а я – нет. У меня с ней давно уже ничего общего. И секса давно уже нет. И вообще ничего. – Он глянул на меня. – А как у вас с Владом дела?

– Нормально. Недавно вот переехали. Живем сейчас не в коммуналке, а в отдельной квартире.

– Я не это имел в виду. У вас, условно, свободные отношения?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ну, он же музыкант. Для него это должно быть нормально…

– Вчера на офисном автоответчике было странное сообщение. От проститутки.

Женя поднял глаза на меня.

– Ну и что ты хочешь? Чтобы я признался, что это я? Ну вот, я признаюсь тебе, что это я. Напился и вызывал проститутку. Но напился до такой степени, что потом просто вырубился и все. Ты хочешь, чтобы я сказал, что мне стыдно?

– Не хочу. Я сама этим занималась.

– Чем? – Он снова поглядел на меня.

– Проституцией. Недолго, и уже давно, на третьем курсе.

Женя покачал головой.

– Ты, Ольга, не перестаешь меня удивлять… Ну, за это надо выпить.

– За что? За проституцию?

– Нет, за твою способность меня постоянно удивлять.

Женя налил нам виски. Мы выпили.

– Знаешь, я ведь не зря спросил про «свободные отношения».

– Я поняла – не тупая. Но я же одета, как бомжиха, и волосы у меня немытые. Хотя вообще-то, сегодня мытые.

– Мне по хуй, если волосы немытые. Или даже ноги.

– Ты просто пьяный.

– Да. Пьяный. И по хуй. Смотри.

Женя слез со стула, встал на колени, развязал шнурки моего кеда, снял его, лизнул пальцы. Я вырвала ногу.

– Уходи, – сказала я.

Женя встал, вышел их кабинета. Недопитый виски и остатки шоколада остались на столе.

64

Влад

Мы вчетвером сидели в переговорной: я, Антон, Женя и Оля.

На стенах висели обложки альбомов говенных артистов «Ракеты». Елена Соловьева – «Бриллиантовое сердце», Святослав Ефимов – «Хрустальная цепочка», Инга – «Когда идет дождь», Сеня Злотников – «Магаданская быль».

– Мы не хотим выпускать альбом, который будет интересен условно двум-трем сотням людей, – говорил Женя. – Нам это просто невыгодно с точки зрения бизнеса. В твоем материале есть потенциал, но с ним надо работать. Русская «Нирвана» – это прекрасно, но этого мало. И подростки в дешевых турецких джинсах с рынка – совершенно нормальная аудитория. Но, чтобы сделать проект прибыльным, их должно быть много. Понимаешь? Я читал твое интервью, ты говоришь, что готов играть для двадцати человек, которые врубаются в твою музыку. Тогда поясни мне, зачем ты вообще пришел к нам? Зачем тебе рекорд-компания?

Я молчал.

– Нам как рекорд-компании не интересен артист, который будет играть для двадцати человек, ты это понимаешь? – сказал Антон. – Мы не требуем, чтобы ты стал Филиппом Киркоровым, мы не идиоты. Но мы хотим, чтобы ты сделал шаг к слушателю. Мы хотим быть уверены, что ты готов работать на более широкую аудиторию. Смотри, что мы можем предложить. У нас есть хороший контакт с саунд-продюсером – он работал с «Машиной времени», «Наутилусом», «Аквариумом». Пусть он послушает твой материал и порекомендует, как его оформить, чтобы песни брали на радио, на «ящик». Где-то что-то надо будет переделать, где-то только переаранжировать. Пойми, без радио и «ящика» мы альбом не продадим.

– Идите вы на хуй! – сказал я.

Встал, резко отодвинул стул. Схватил за ручку двери. Открыл, вышел. Прошел мимо ресепшн. Секретарша подняла голову.

– До свидания!

Оля догнала меня на крыльце. Схватила за кофту.

– Ты что, охуел? Я здесь, как бы, работаю. Мало того, что ты сам сейчас сжег все мосты, так ты еще и меня подставляешь. Ты что, не понимаешь, что у меня из-за тебя могут быть проблемы? Это – моя работа…

– Ты говорила, что работаешь здесь только для того, чтобы выпустить наш альбом.