Литовские повести

Начало определенного этапа развития литовской повести я бы датировал 1961 годом, когда вышла «Сосна, которая смеялась» Ю. Марцинкявичюса. Один из талантливейших мастеров слова своей первой и до сих пор неповторенной попыткой в прозе не только привлек внимание широкого интернационального круга читателей, но и дал сильный толчок дальнейшим поискам в этом жанре. После «Сосны…» главной жанровой особенностью повести стало лирико-исповедальное начало, самораскрытие молодого человека, описание процесса созревания личности. К наиболее характерным произведениям этого направления я бы отнес «Щавелевое поле» Л. Яцинявичюса, «Арберон» В. Бубниса и «Игры взрослых» Р. Кашаускаса. Два писательских поколения, три творческие индивидуальности являют нам эти повести. «Щавелевое поле», первая повесть молодого автора, перед тем дебютировавшего рассказами, появилась в печати, когда ему было всего двадцать два года. Талант, привлекший внимание читателя уже в первой книге его рассказов, соединенный с небольшим, но несомненно аутентичным жизненным опытом автора, без труда завоевал признание особенно молодого поколения, узнавшего в главном герое Мартинасе самого себя, открытой душой принявшего и его жизненную позицию, и его заботы, и первые испытания.

Мартинас, как и Ромас Стаугайтис из упомянутой повести Ю. Марцинкявичюса, привлек своей искренностью, самостоятельностью, активным отношением к явлениям жизни, неприятием мещанской посредственности, юношеским максимализмом. Правда, этот максимализм чаще всего проявлялся в отношении к окружающим и не всегда способствовал самокритичной оценке собственных поступков, но кто мог упрекать за это восемнадцатилетнего героя, да и его ровесника — автора? Упреки появились позже, когда «автобиографические» повести молодых авторов стали появляться одна за другой, часто не достигая уже психологической достоверности и художественного уровня «Щавелевого поля», но зато опережая его В эгоцентричности молодого героя, к тому же духовно более мелкого, следовательно, и более претенциозного, и менее привлекательного. Отдав дань такому герою в следующей своей повести — «Марафонский бег» (кстати, обе они вышли в одной книге в 1968 г.), Л. Яцинявичюс первым почувствовал опасность послушного следования за героем, и появившаяся затем повесть-гротеск «Меняю образ жизни» стала его прощанием с литературной молодостью. Недавно опубликованный первый роман этого автора свидетельствует о серьезном шаге вперед, позволяет говорить о гражданской и творческой зрелости художника.

Таким образом, прочтение повести почти через полтора десятилетия после ее появления как бы раскрыло две перспективы, позволило еще раз осмыслить две давно известные истины: открытия не повторяются, идущему нельзя остановиться.

В ретроспективе воспринимаются сегодня уже и повести В. Бубниса и Р. Кашаускаса. В их творческой судьбе этот жанр сыграл особую роль: В. Бубнис, известный сегодня всесоюзному читателю как автор трилогии романов, именно с повести («Березы на ветру») начал свой творческий путь; Р. Кашаускас, будучи уже автором трех сборников рассказов, только благодаря повестям завоевал место в ряду сильнейших литовских прозаиков. Правда, теперь на его счету тоже два романа, но повести по-прежнему не теряют своего значения ни в творчестве Р. Кашаускаса, ни в более широком контексте литовской прозы. В повестях Р. Кашаускаса, таких, как «Глаза моей матери», «Город отца», «Игры взрослых», «Мотоциклисты» и других, привлекает прежде всего характер героя. Чуткий и сердечный, наивный и легко ранимый, порой растерянный и мечущийся, ошибающийся и болезненно переживающий свои ошибки, герой этот постоянно нуждается в тактичном внимании к себе, доброжелательности и неназойливой помощи.

Герой одной из его повестей, старый садовник Адомас Кончюс, на исходе дня осмысляющий свой несладкий жизненный опыт, говорит: «Осудить человека нетрудно, но надо понять его». Понять человека. Такой девиз, вполне применимый к литературе вообще, явственно звучит в творчестве Р. Кашаускаса. Желание  п о н я т ь, не торопясь ни оправдать, ни осудить, определяет выбор писателем героя — человека, которому особенно необходимо внимание окружающих и контакт с ними.

Вацис («Глаза моей матери»), в детстве оставшийся без родителей, убитых бандитами, тяжко переживает отчуждение сестры, единственного близкого человека; Видас («Город отца») покидает ставший ему чужим родной дом; Бронюс («Игры взрослых»), когда-то легкомысленно оставивший любимую девушку, теперь сам томится от одиночества.

Мотив «Игр взрослых» становится ведущим у Р. Кашаускаса, и чаще всего он варьируется в любовной теме. Любовь для его героев — это потерпевшее крушение судно, на обломках которого они пытаются удержаться, и любовь — гавань, к которой они стремятся. Любовь — испытание и любовь — спасение — вот два полюса, между которыми мечутся его герои. Легкомысленная игра и искренние чувства часто противоборствуют в сердце одного и того же героя, истощая его и в то же время вознаграждая мгновениями блаженства.