Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.

Политико-династические мотивы «заговора князей» 1481 г. выступают достаточно четко. О религиозных мотивах современные известия не говорят, а позднейшая мотивировка 1501 г. скорее всего переносит задним числом мотивы, игравшие роль в московской политике и политике княжат времен Александра, на 20 лет назад, а всего существеннее — отсутствие оснований для признания, чтобы за этим заговором стояло какое-либо заметное общественное движение.

Этим я не хочу сказать, чтобы тяга недовольных княжеских элементов к Москве была беспочвенной; напротив, она имела свою культурно-историческую основу в национальных, бытовых и вероисповедных связях, поддержанных связями церковной организации. Но, по-видимому, эти психологические мотивы не выдвигались сознательно в событиях 1481 г., носивших скорее характер кружковой и династической интриги, чем общественного движения.

Все это отступление имело целью пояснить, почему я не вижу оснований выдвигать национальные и церковно-религиозные моменты в ряду факторов, поясняющих перипетии внутренних отношений Литовско-Русского государства во времена Казимира. Эти общественные мотивы выступают ярче и постепенно усиливаясь в течение XVI в. и особенно к концу его, когда усиливается значение в государственной жизни организованных общественных групп — сословий. Но в XV в. преобладает еще влияние руководящих сил — князей и панов, преобладают и мотивы политического характера.

ГЛАВА IX. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕНИЕ АЛЕКСАНДРА

Победа Казимира над «заговором князей» была победой объединения Литовско-Русского государства над опасностью нового взрыва внутренних смут в борьбе князей за власть великокняжескую. Работа над упрочением единства ведется активно и великим князем и радой, несмотря на вскрывшуюся их рознь. Но до конца княжения Казимира, до его кончины 7 июня 1492 г., государственно-правовое взаимоотношение Польши и Литвы оставалось неопределенным, как не видно и существенно новых, определенных шагов в деле организации государственного управления Литовско-Русского государства, его политического строя.

При таких условиях смерть Казимира являлась событием особенно крупного значения. Она ставила снова ребром вопрос об унии. Она же ставила на очередь и вопрос о положении носителя верховной власти в Литовско-Русском государстве, прежде всего по отношению к раде господарской. И то и другое выдвигало и третью коренную проблему — о взаимоотношении виленского центра и земель-аннексов. В годину смерти Казимира при нем в Гродне находились младшие сыновья, Александр и Сигизмунд. Рада убедила Александра остаться в Литве и взять управление в свои руки ввиду опасного положения государства, угрожаемого и Москвой и татарами. Так возникло регентство Александра с господарской радой. Сохранить единство Литовско-Русского государства от каких-либо потрясений и создать крепкое нейтральное правительство было первой его заботой. Для этого надо было действовать совокупно с землями-аннексами и поставить во главе управления своего особого великого князя. И в Городне по смерти короля Казимира (1492 г.) «початы посольства писати до Киева, до Смоленска, до Витебска, до Полоцка, до Луцка». А писалось в этих «посольствах» от имени Александра, сына Казимира, короля польского и великого князя литовско-русского, всем князьям, панам и земянам, верным слугам его отца. Александр сообщает, что отец умер, а его раде наивысшей, панам великого княжества Литовского, «виделось», чтобы он, Александр, остался в своей вотчине, великом княжестве Литовском и Русском, чтобы неприятели, «побачивши тую нашу пригоду, боже уховай, не сягнули на тое панство». «Про то жадаем вас, яко слуг отца нашего верных, — продолжает Александр, — а приятелей наших, ажбы есте памятовали па присяги предков ваших и на свои, яко предки ваши и вы присягнули отцу нашему, господарю своему, верне по милости служити, якож есте и служили, дали бог аж до его милости скончанья. А на присягах своих то есте прирекли: есть ли бы бог отца нашего короля его милости не вховал, тогды иного господаря не мели есте мети нижьли сына его милости, который бы был господарем на великом княжестве, которого ваша милость згодившися посполу з братьею своею с паны-радою великого княжества Литовского оберете». Он выражает уверенность, что адресаты, «веру свою добре заховают», исполняя присягу, «и посполу з братьею своею с паны радою великого князя литовского за один будут» ^{114}. Итак, в чьих руках решение судеб государства? — «князей, панов и земян» всех и каждой отдельных земель «посполу», в «одиначестве» с радою великого князя литовского. Только коллективный акт обранья всеми этими элементами, «згодившимися» между собою, может дать Литовско-Русскому государству нового господаря.