Литр Иваныч и Мотылёк

— Но мы то, понятное дело. Не тот, так другой — специалист, газо-водо-кино-фото-теле-радио-монтер. Знает, где что открутить, какую пипочку нажать, какую трубочку отводную приварганить. Но вот дурь, я скажу – краны отдельно с холодной и горячей водой. Мыться просто… Пригоршню оттуда, пригоршню отсюда. Так тоже придумали, смеситель из резиновых трубок сделали, на соски одели — красота.

— А цены? Цены как?

— По достатку и цены. От дешевых до невозможных. Есть деньги — у тебя на столе всё качественное и вкусное, нет — адью. Но вот, я скажу, так. Телевизор новый - двадцать фунтов, стиральная машина — двадцать фунтов, холодильник — двадцать фунтов. Хоть каждую неделю покупай. Но мы обычно на рынке блошином. Там всё по фунту. И чего только нет. Местные торговать любят, навезут черта с рогами. Я себе машину купил за пятнадцать фунтов.

— Не может быть!

— Да чего. Это у них не дорого. А вот встанет она тебе уй-ю-юй. Пятьсот фунтов страховка обязательная. Сразу. Заплатил, и под лобовое стекло. Нет квитанции – тот же сосед на тебя стуканёт в полицию, мол, машина твоя мешает ему, суке, парковаться. Бензинчик тоже кусается. А без машины никак. На работу за сорок километров ездить.

— А остаться там?

— Ребята остались. Кто женился даже. Зеленую карту получают. Возможности, я скажу, есть.

***

С переливами зазвонил мобильный.

— Алло, — на распев протянула Капиталина Петровна. – Я, конечно. Вот как?! Хорошо. Спасибо. – Она взяла сумочку и сказала: — У меня в этом поезде подруга едет. Алты[13] зовут.

— Казашка? — спросил Литр Иваныч.

— Туркменка. Приглашает айву[14] поесть. Пойду, посплетничаю.

— У вас с блютузом? С наворотами? — спросил Сергей, показав на телефон.

— Обычная «Нокия», — улыбаясь, ответила Капиталина Петровна. — Не скучайте.

— Ну, а мы по рюмашке, да? — подмигнув, сказал Литр Иваныч.

— Вы, мужички, давайте, я эту пропущу, — сказал попутчик.

— Настаивать не будем. Давай, Мотылек, накатим. За гладенькую дорожку. Так что ж всё же не остались? — спросил Литр Иваныч, закусывая. — Если так всё складывалось удачно.

— Семья. Дети. Приеду, навещу. Побуду. Да и к брату, в подсобники. В Англию мне уж всё, задробили лафу.

В купе зашла проводница.

— Белье будет брать? — спросила она мужчину.

— Сколько?

— 70 рублей.

— Да нет, я так…

— Матрацы без белья не брать, — предупредила проводница. — Я за вами прослежу.

— Вы нам чайку сделайте, пожалуйста, — попросил мужчина проводницу. Когда она ушла, он доверительно сказал: — Я, пожалуй, по царским делам, пока перед станцией не закрыла, — и тоже вышел.

— Так-то, брат-Мотылек, — произнес Литр Иваныч, — 70 рубчиков бельишко. Как здрасте вам.

— Половина моей зарплаты. Чай принесет, чем заплатим?

— Пусть этот и платит, раз заказал.

Поезд стал притормаживать и остановился на станции.

— Сколько стоянка? — спросил Сергей. — Может выйдем? долларов заработаем.

— В глаз хочешь? — лениво ответил Литр Иваныч.

В купе резко зашли двое. В проеме двери встал милиционер.

— Уголовный розыск! Где ваша попутчица?

— Вышла, — недоуменно сказал Сергей.

— Когда?

— Да вот… Недавно.

— Эта? – оперативник показал фотографию.

— Похожа, — согласился Литр Иваныч.

— Она вам выпить предлагала?

— Да нет, – уверенно ответил Литр Иваныч.

— Мы в командировке, — подержал Сергей. – Завтра – в контору, дела делать. Вот цапфу везем. Какие пьянки? Чай заказали, спросите у проводницы.

— Ладно. А напарник ее?

— Валера?

— Какой он Валера! Всё, ладно.

— Да кто хоть они такие?

— Клофелиньщики, — буркнул опер и вышел из купе.

— Какие «кло»? — спросил Литр Иваныч у Сергея.

— Да я не понял. Это наверно сленг ментовский. Феллини. Режиссер такой итальянский. Я, правда, не видел. Мне Маныч… Ну, в общем, рассказывали. Карнавалы он снимал.

— Опа! — Литр Иваныч достал из-за спины бутылку. – Карнавал!

— Откуда?

— Так менты же. Я их издалека в окошечко приметил. «Она вам выпить предлагала?»

— Что же они, интересно, всё-таки, за мазурики такие, Яковлевич? Ишь как милиционеры забегали.

— Да лепят легавые, — сказал Литр Иваныч. — Верь ты им больше. Приличная дама. Я в людях разбираюсь. Прохиндея за версту вижу. А этим лишь бы доколупаться. У нас мужики из отдела в трезвяк[15] с поезда загремели, было дело. Потом Израилич твой, препрега термореактивная, полгода ремни из спин вырезал, гестапо-Мюллер. Давай, по стаканищу, и, спатеньки-баюшки.

— А что, он сильно вообще ругается? Если что?

— Кто!? – презрительно спросил Литр Иваныч, разливая водку.

— Анатолий Израилевич.

— Да пошел он! «Вениамин Яковлевич, вы в нетрезвом состоянии», — передразнил Литр Иваныч. – А я ему: «С чего это вы решили?» «От вас пахнет». «У меня из жопы тоже пахнет, — ему говорю. — Это же не значит, что я обосрался».

IV

— Валерка! – окликнул Литр Иваныч с верхней полки, позёвывая, — что? подъезжаем?

— Нет, извините, — настороженно сказал мужчина. — Обознались вы. Вячеслав меня зовут.

Литр Иваныч медленно сполз вниз, и сел, вглядываясь в соседа.

— Быть того не может. Вылитый. Ну, вылитый Валерка. А брата у вас в Эстонии нету?

— В Эстонской сэсэр? Нету.

— А на вильной незалежней?

Мужчина недоуменно пожал плечами.