Литра

Интересно, а на кого хотели быть похожими твои древнерусские ровесники? Кто был для них примером? Этого мы не знаем. Но мы знаем, кто должен был стать для них примером, идеальным героем. Сочинения, описывающие идеального героя, назывались житиями, или агиографиями. Жития — жизнеописания праведников, достигших духовного совершенства и причисленных Церковью к лику святых. Сначала в Древней Руси распространялись жития святых, узаконенных греческой (византийской) церковью. Но затем, когда русская православная церковь окрепла, она стала создавать собственный, чисто русский список святых, причислять к лику святых (канонизировать) соотечественников, прославившихся своей праведной жизнью, твердостью в вере, любовью к ближнему, патриотизмом. Эти сочинения предназначались не только для церковников, но и для обычных людей.

Обычно жития строились по канону — то есть по определенному плану. Автор жития начинал с извинений: «Уж простите вы меня, люди добрые, — говорил он, — что я, такой недостойный, грешный и глупый, взялся описывать вам жизнь такого великого человека. Руки бы мне оторвать!» Но потом успокаивался и переходил к рассказу. План был примерно такой: семья — рождение и детство будущего святого — тяга к церкви и праведной жизни — уход в монастырь — духовные подвиги и чудеса — кончина — посмертные доказательства святости. Родители святого были люди праведные, истинно верующие и в таком же духе воспитывали ребенка. Будущий святой рос необычным ребенком: играть с другими детьми не любил, репу не воровал, за девчонками не гонялся. Зато ходил в церковь как на праздник, молился изо всех сил и лет с десяти все порывался уйти в монастырь. Но родители его удерживали. «Рано тебе еще, — говорили они, — подожди, когда помрем». Если они оставляли наследство, то… Нет, вы не поверите: он все раздавал бедным и наконец-то становился монахом. Но и этого ему было мало. Святой обязательно хотел еще и пострадать, и «убить плоть» — то есть голодом и трудом довести себя до того, чтобы в голову уже никакая дурь не лезла. Для этого он удалялся в пустынь (уединенное место), давал обет молчания, ходил в холодной рваной одежде в любой мороз, пил только воду и ел хлебные корки — да и того ему было много. И за это ему было счастье: у него появлялся чудесный дар. Он мог, например, исцелять больных и предвидеть будущее, останавливать врагов у стен монастыря или молитвой вызывать дождь в засуху. Свою кончину он тоже предвидел и, прежде чем умереть, призывал к себе других монахов и произносил речь. И когда он умирал, то на лице его была написана радость: наконец-то! Заключалось житие описанием посмертных чудес, потому что чудеса — признак святости. Самым простым чудом считалось нетление, то есть тело святого не разлагалось даже через многие годы, напротив, от него исходило благоухание. Но обычно посмертные чудеса были намного чудеснее: святой мог явиться в нужный момент и оказать помощь монастырю, а то и разогнать вражеское войско.

Так иронично может воспринимать житие человек в наше растрепанное время. Но Древняя Русь жила по своим законам, и каким бы плохим ни был человек, он все же ощущал себя частью Церкви. Он признавал ее моральный авторитет, верил в чудеса, и святой был для него действительно святым.

Понятно, что реальные жития не писались под копирку и могли сильно отличаться друг от друга. Например, в житии Стефания Пермского количество чудес было сведено к нулю. Святые проживали разные жизни, и жития выходили непохожие.

А что делать, если святой был не монахом, а князем? Ведь князь в Древней Руси — прежде всего воин. А христианская святость и война, оружие, убийство — вещи несовместимые. Как в таких случаях поступал автор, которому было поручено составить повесть о святой жизни князя?

В XIII веке было написано житие князя Александра Невского. Мы его знаем как талантливого полководца. Храбрым воином, одержавшим блистательные победы, искусным дипломатом, умевшим договариваться с монгольскими ханами, и твердым в вере христианином, отстоявшим свои религиозные убеждения в споре с посланцами папы Римского, предстает новгородский князь. Автор постоянно подчеркивает: с мечом в руке Александр отстаивал русское православие от «римского», «неправильного» христианства, самостоятельность русской церкви — от посланцев папы римского. Не очень важно, был ли таким Александр на самом деле. Ведь цель автора — создать идеальный образ, пример другим князьям и всем людям, показать, что прожить праведную жизнь можно не только в стенах монастыря, но и в миру.