Лица

— Роза, — прошептал он и, вынув увядший цветок из прически, подал ей.

— Не вынесла жара, — рассмеялась она и, взяв партнера под руку, проговорила на ухо:

— Пойдем ко мне.

Крис стиснул ее ладонь. В такси он был молчалив, отдыхая от напряжения последних часов. Жени откинула голову на спинку сиденья и почувствовала, как ноют икры и ступни. Ощущение было приятным, давало понять, что тело поработало на славу.

В квартире оба ощутили смущение, и Жени вспомнила ночь с Дэнни, его яростный поцелуй в вестибюле и прелюдию на кухне, когда они оставили стаканы и отправились в спальню…

Сегодня все происходило не спеша. Крис был застенчивее Жени, ему, казалось, приходилось себя принуждать.

Жени предложила выпить, чтобы расслабиться, но он отказался. Она гадала, когда же Крис снимет смокинг.

— Подойди, пожалуйста, ко мне, — он сел на диван и похлопал ладонью рядом с собой.

Жени устроилась рядом, но Крис не обнял ее, как обычно делал в такси.

— В медицинской школе я влюбился в одного человека, — начал он низким голосом. — Мы любили друг друга. Важно, чтобы ты это знала.

У Жени сжалось горло:

— И ты все еще ее любишь?

Крис покачал головой.

— Его. Мы были любовниками больше двух лет. Он хотел стать хирургом и женился на богатой женщине. Теперь у него двое детей и обширная практика. Может быть, ты о нем слышала.

Жени сидела очень прямо, как деревянная кукла:

— Извини.

Крис обнял ее за плечи:

— Нет, Жени, это я должен извиняться. Я никогда не был с женщиной… Я надеялся… Ты ведь знаешь, я и в самом деле тебя люблю.

Она кивнула.

— Вместе мы великолепны. Замечательная пара…

— Да, — как та замечательная пара на свадебном торте, слепленная из крема.

— Мы будем с тобой видеться?..

— Да, — она была так уверена, что нравится ему. Жени похлопала Криса по руке. — Не беспокойся.

— Я знал, что ты поймешь. Можно тебя поцеловать, Жени? — он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но она отвернулась, и он ткнулся в щеку.

— Я тобой восхищаюсь и очень ценю, — он поднялся и направился к двери.

Разве можно требовать большего, подумала Жени и привалилась спиной к двери, когда та закрылась за ним. Звук шагов в коридоре, двери лифта открылись, затем закрылись, и от Криса не осталось ничего, кроме тишины.

33

Жени повторяла план утренней операции. Ей предстояло ассистировать доктору Брайт. Она была довольна. Они слаженно работали вместе, что у других врачей вызывало недоумение. Считалось, что две женщины-хирурга должны неизбежно стать противницами. Женщина — пластический хирург была сама по себе необычным явлением, а две в одной команде — просто небывалым феноменом, уродством, подобным рождению сиамских близнецов.

Жени, врач с шестилетним стажем, была моложе Сэлли Брайт. Они сразу понравились друг другу, хотя другие не скрывали по их поводу скепсиса.

— Не обращай внимания, — посоветовала в первую неделю Сэлли Жени. — Чисто мужское отношение, разделяемое и некоторыми женщинами. Часть заговора, направленного на то, чтобы женщины восхищались мужчинами, а не друг другом.

Сэлли была миниатюрной симпатичной женщиной, лишь на шесть месяцев старше Жени. Бледная и худощавая, она казалась слишком хрупкой для работы хирурга, но с железной волей шла к своей цели. С четырнадцати лет, еще со школы, Сэлли постоянно подрабатывала на стороне. В семье она была старшим ребенком, первой пошла в колледж и, получив степень бакалавра, окончила медицинскую школу Йельского университета. Оттуда пошла прямо в интернатуру, а затем получила место. Она никогда не была замужем, не выезжала за пределы страны и смотрела на Жени как на человека с большим жизненным опытом, чем у нее самой.

— Ты великолепно для всего этого подходишь, Сэлли, — заверяла ее Жени. Ее восхищали диагностические способности доктора Брайт, превосходившие ее собственные, и желание экспериментировать со всем новым. Жени быстро поняла, почему Ортон выбрал ее в свою команду.

Ринопластическая операция, которую они должны были выполнять вместе, была перенесена из-за больного, у того две недели назад были повреждены глазницы. Это произошло в ходе реконструктивной операции. Теперь из-под кожи выпирала кость, все вокруг загноилось и пациент, без сомнения, должен был потерять зрение. Срочные мероприятия были проведены, чтобы воспрепятствовать разъединению частей лица и уменьшить нестерпимую боль.

Глаза они спасти не смогли. Когда больного, двадцатилетнего ветерана, увезли в реанимационную, Сэлли Брайт сняла маску. Ее кожа мертвенно побледнела.

— В чем дело? — с тревогой спросила Жени.

Сэлли пошатнулась и ухватилась за край операционного стола, чтобы не упасть.

— Это сделал Ортон, — произнесла она в ярости. — Он был пациентом Ортона. Ортон его искалечил.

— Сэлли, — Жени обняла коллегу за плечи. — Сэлли, возьми себя в руки. Никто его не калечил. Произошел несчастный случай, ошибка.

— Держись от него подальше, — Сэлли согнулась, ее стошнило.

Жени успела подхватить Сэлли, и, потеряв сознание, та не упала навзничь и не разбилась.