Лица

Когда стали поступать первые сведения, преимущество Пела в городе стало очевидным, но не таким, на какое рассчитывали в его штаб-квартире. Манхэттен был полностью за него, Бруклин тоже, но выбор Квинса, Бронкса и Острова Стейтен был еще неясен.

Через два часа голосование завершилось, но окончательные результаты еще не были подведены. Мег глотала вторую таблетку валиума [12], а Роза, сидя в кресле-каталке, потягивала коньяк и время от времени ободряла телекомментатора: «Ну, давай же!»

Почти в полночь у Вандергриффа в номере раздался звонок. Через пятнадцать минут конкурент будет в эфире, чтобы признать свое поражение и поздравить Пела.

Яростно моргнув, Пел поправил галстук, прошелся расческой по волосам и отправился вниз в зал, сопровождаемый ближайшими помощниками, родственниками и телохранителями.

Речь конкурента, транслируемая до десятку телевизоров вокруг, была короткой и красивой. Под поздравительные возгласы и свист, заполнившие зал, Пел подошел к трибуне.

— Спасибо! — закричал он в микрофон и подождал, пока не замрет шум. — Спасибо, сенатор! Спасибо всем, кто собрался здесь сегодняшним вечером. Особое спасибо тем, кто участвовал со мной в кампании, тем, кто поддерживал меня и верил в меня. Спасибо людям, которые отдали мне свои голоса! Спасибо всем! — он снова ждал, а зал аплодировал ему и себе.

— Кончились выборы, но начинается работа, на которую дал нам право мандат людей Нью-Йорка. Но прежде чем я обращусь к этим людям, — его лицо расплылось в широкой мальчишеской улыбке, — позвольте мне представить мою семью. Вот моя бабушка — Роза Борден-Марен — нежный борец.

Царственная, как королева-мать, Роза склонила голову перед хлопающей аудиторией.

— Маргарет Вандергрифф, моя мама Мег, — он обнял ее за шею и под вспышки корреспондентов поцеловал в щеку.

— А это — доктор Жени Сареева, моя жена.

41

Их брак узаконил мировой судья в их доме в Джорджтауне в День Труда. Они специально выбрали праздники, чтобы их отсутствие на работе осталось незамеченным и их не узнали в опустевшем городе. В тот же вечер на самолете Вандергриффов Жени улетела обратно в Калифорнию.

Они рассказали Розе, Мег, а Жени еще и Чарли, но со всех взяли клятву молчать. Слишком близко были выборы, чтобы объявлять о свадьбе. Избирателям она могла показаться поспешной, к тому же они заключили брак повторно, и это сказалось бы на образе Пела. К тому же у Жени не было времени принять участие в предвыборной кампании, и избиратели могли расценить ее отсутствие как нежелание нести бремя жены сенатора или как неверие в мужа.

Об этом не знал даже руководитель кампании Пела и продолжал пропагандировать образ кандидата как сорокалетнего холостяка, разведенного и без детей.

Но представление в миг победы сделало его, их обоих, еще более популярными у жителей Нью-Йорка. Новый сенатор женат! Жена его исключительно красивая женщина, та же самая, на которой он был женат почти двадцать лет назад, пластический хирург, и лучший из всех! Для тех, чей брак складывался трудно, или кому пришлось расстаться, пример Пела и Жени мог послужить надеждой — любовь одерживает верх над всем, даже над разводом.

Бульварные газетенки окрестили их «перелетными Ванами», хотя и сохранили за Жени фамилию Сареева. О них писали как о семейной паре будущего. «Транспортный вариант брака заключен»,гласил заголовок на светской полосе «Таймс», а статья объясняла, что новая тенденция подвижных браков работающих и ученых супругов, которую можно назвать «раздельно, но вместе»,получила яркое подтверждение в союзе Сареевой — Вандергриффа.

Жени написала короткое письмо отцу — одна боль — и рассказала, что вышла замуж за бывшего мужа и что его избрали сенатором. Она не упомянула, когда они могут увидеться. Приезд Дмитрия в США до сих пор был под сомнением, хотя Пел и надеялся, что его место в Сенате позволит ему надавить на Советы, чтобы те сделали жест доброй воли.

После выборов Жени взяла двухнедельный отпуск для «медового месяца», который они запланировали еще в сентябре, и супруги уехали на крошечный остров, принадлежащий приятелю семьи Вандергриффов. Он предоставил им его, чтобы там, в Карибском море, они могли укрыться от гласности.

Они оказались не просто на небе — в маленьком раю: бархатный песок, кристально-чистая вода, бананы на деревьях, щебет радужных птиц, живые коралловые рифы, меж которых плавали сияющие рыбы. Еду им готовил повар с соседней Мартиники. Таких мягчайших круасанов Жени еще никогда не встречала, а его меню основывалось на сегодняшнем улове рыбы и креветок.

До завтрака Пел и Жени купалась, потом перекусывали на террасе, глядя на бухту, где только что плавали. Они облазили весь островок, путешествуя пешком и на лошадях, иногда брали лодку и уплывали вдоль побережья к рифам, ныряли к ним в масках, а потом возвращались в свою светлую спальню, где каждый день предавались любви.