Лица

– Потому, что они им нужны, – все так же спокойно отвечал тот. – Так им удобнее жить.

Я хотел было спросить еще о чем-то, но тень уже исчезла в потоках дождя. А пожилой господин, которого коснулся Безликий, все так же кутался в мокрый плащ, но теперь мужчина тихо ворчал и поглядывал на часы. Как преобразилось его лицо! Но нет, теперь это было не лицо. Это была маска. Неживая маска. Как странно смотрели его мертвые глаза, как дергался ненастоящий рот…

Прочь, прочь отсюда! Я летел через город, мимо домов, мимо людей. Ни одного лица. Только маски. Отовсюду смотрели неживые глаза: несчастные, злые, равнодушные, пустые… Лиц у людей нет. На их месте маски. Неживые маски. У некоторых людей их даже несколько. А у иных они настолько приросли, что стали частью самого человека. А под этими масками живые лица стерлись, смазались, исчезли. И те, кому надоела игра в театр, просто срывают их, но самое себя уже не в силах вернуть. Оно забыто, потеряно. И они ходят, безликие, потерянные. Художник не ослеп. Годами оттачивая свое мастерство, он научился видеть истинные лица, он заглянул под маски и не обнаружил там ничего. Он прозрел, но прозревши не смог этого перенести.

Художник, мой бедный безумец! Где же ты? Я летел через улицы, думая о несчастном. Но вот же он! Стоит на набережной в великом изумлении перед маленькой девочкой. А та весело лопочет и смотрит на него большими живыми голубыми глазами. Мягкое облако золотистых кудрей обвивает ее нежное лицо. Оно дышит жизнью, оно живое! Мой бедный Художник! Он падает на колени перед прекрасным созданием. Горячие слезы смешиваются с потоками дождя. А девочка все хохочет и не понимает его слез. Но тут подбегает ее мать, кричит от страха и возмущения и уводит девочку за руку, прочь от моста. Сверкают злостью голубые глаза. Но что-то не так с ее лицом. У нее нет лица. А Художник все так же сидит на коленях, и горячие слезы текут по его морщинистому лицу. "Лицо, – повторяет он. – Неужели и у тебя его не будет? Нет, не может этого быть. Не забывай своего лица!" – кричит он уже вслед девочке. Но мать, ускоряя шаг, обернулась на его крик, и ужас застыл на лице безумца. "Не может этого быть, – повторяет он, нетвердой походкой направляясь к парапету. – Не может". А слезы все текут и смешиваются с дождем. Слезы неба и слезы Художника.

Но никто не слышал его слов. Никто не видел, как он исчез в потоках дождя. Только мостовая слышала тихий всплеск, только волны помнят горячие слезы. Имя его забыли. Никто не вспоминал больше Художника. И только я, пролетая иногда мимо его окна, от тоски прошепчу: "Лица…"