Лица

Через год Лебедев уйдет из университета. Студент — состояние временное… Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы Лебедев стал не просто копиистом, а творцом. Но я понимаю: наивно думать, будто с самого начала, с прихода юноши на первый курс вуза, судьба-злодейка тут же отмечает его своей печатью: быть, мол, тебе таким, сяким или эдаким. О нет, студент только ищет свою звезду на небе, а достанет ли ее, покажут жизнь и работа.

За Лебедевым закроется дверь вуза, но перед ним откроются ворота в мир.

1967 г.

РАБОЧИЙ

«МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ»

КАК ЧЕРНЯЕВ БРАЛ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО. 8 июля 1971 года Римма Обмелюхина, комсорг цеха, получила бланки и стала обходить рабочих. Когда очередь дошла до Черняева, он выключил станок. Бланк ему понравился: с лозунгами и рисунками, солидный. «Саша, — сказала комсорг, — бери за три с половиной». Черняев был готов к такому предложению, однако смутился. «Шибко боязно, — оказал он. — А по скольку надо делать, чтобы не влипнуть?» Римма не знала, но сбегала за старшим мастером. Владимир Сергеевич быстро подсчитал на клочке бумаги. «Выйдет, — сказал он, — если будешь делать не меньше двухсот восьмидесяти в месяц». Черняев прикинул: последнее время он фактически так и работал — по двести восемьдесят нормо-часов. Как будто сходилось. Тогда он сказал старшему мастеру: «Я, конечно, взять могу, но ваше дело, Сергеич, обеспечивать меня заказами». «Это как водится», — сказал старший мастер. Посмеялись. Римма терпеливо ждала. В душе она была спокойна, как и Владимир Сергеевич. Потом он сказал мне: «Парень упрямый, но уговорить его можно».

Собственной рукой Черняев заполнил бланк, поставил подпись и включил станок. Римма пошла дальше. Владимир Сергеевич тоже ушел. Позже, вспоминая этот день, Черняев признался, что, подписав обязательство выполнить пятилетку за три с половиной года, никаких «приливов» не ощутил. Нормально продолжил работу.

Мы знаем: когда-то, да и сегодня кое-где, главным считалось взять обязательство и прокричать о нем. Большой шум опережал и подменял дело. Контроля за ходом выполнения не было, итоги не подводились, да и зачем их было подводить, если заранее все знали, что обязательства нереальны. Цифры брались с потолка, «от балды», и оставалась единственная задача: не оказаться белой вороной в момент, когда идет кампания.

На этом фоне полагаю естественным ряд вопросов, которые ставит перед нами описанное выше событие. Во-первых, действительно ли реально взятое Черняевым обязательство. Во-вторых, кому и зачем оно понадобилось — то есть каков его экономический и политико-воспитательный смысл. И, наконец, в-третьих, что представляет собой Черняев, что ищет он в ударном труде и что находит.

Перед тем как отправиться за ответами, назову адрес: арматурный цех завода «Красное Сормово», город Горький.

МОТИВЫ. Мне он сказал, что обязательство его в принципе устраивало. Прежде всего «физически», то есть было по силам и обеспечивало заработок. Он вернулся из армии в декабре семидесятого, тогда же они с Галиной подали заявление, в январе он пошел на завод, в феврале сыграли свадьбу. «Значит, — сказал он, — в конце года должен был родиться Сережка, деньги были нужны, все равно пришлось бы вкалывать». Кроме того, обязательство устраивало «морально», потому что Черняева все же «ело» то обстоятельство, что другие берут за три с половиной, а он себя хуже других не считал. Была еще одна причина, по поводу которой Черняев не распространялся, будучи человеком сдержанным. «О долге и совести, — сказал он, — вы сами слова подберите, у вас лучше получится, я шарами говорить не умею». Под «шарами» он подразумевал фразы обкатанные, громкие и круглые.

Собственно, главные мотивы Черняева мною изложены. Остались подробности.

РАБОТА. Токарь пятого разряда — высока ли квалификация? Черняев объяснил так: у одних деталь — произведение искусства, но «в смысле оригинал», у других — тоже произведение искусства, но «в смысле копия». В конечном итоге разряд — это точность и качество. «Не учись работать быстро, а учись работать точно, быстрота сама придет», как говорили Черняеву «звенящие ветераны».