Лица во тьме. Очертя сердце. Недоразумение

Она не ответила. Они долго шли по набережным, не произнося ни слова. Ева с равнодушным видом, казалось, любовалась рекой. Лепра стал всего лишь тенью рядом с ней. Они перешли площадь Согласия, потом площадь Рон-Пуэн. Ева остановилась у кинотеатра, рассеянно пробежала глазами афишу и вошла. Лепра двинулся за ней. Ева выбрала свободное кресло между двумя зрителями. Он сел на два ряда сзади. Чего она добивалась? Подвергала его испытанию? Или просто решила вдруг устранить его из своей жизни? Глупо, прямо хоть криком кричи! А тем временем Борель терпеливо делает свое дело. «Она будет только рада, если я уйду», — думал Лепра. На экране сменялись какие-то бессвязные кадры… Мужчина… женщина… любовь… страдание. Лепра больше не слушал, не следил за происходящим. Он наблюдал за Евой. Он мог почти дотянуться до нее рукой, и его вдруг бросило в жар от волнения: быть может, ему никогда больше не обладать ею. Быть может, он уже потерял ее навсегда. Она все еще была здесь, так близко, — нежный профиль, впадинка под скулой, подчеркнутая сладострастной тенью. Он воспринимал Еву не столько зрением, сколько осязанием. Полузакрыв глаза, он ласкал ее; он воображал ее обнаженной, и невыразимая скорбь сдавливала ему горло. Надо немедля, немедля вернуть ее, унизиться, исповедаться ей, забыться, сгинуть. Ева!.. Я люблю тебя. Ты все еще мне необходима.

Он ждал ее в холле. Она прошла мимо, движением плеча уклонившись от протянутой к ней руки.

— Дрянь! — проворчал Лепра.

Дрожа от ярости, он самым непринужденным образом занял свое привычное место слева от нее. Она шла, останавливаясь то у одной, то у другой витрины, и ее невозмутимость приводила Лепра в бешенство, которого он уже не мог сдержать… У-y! Как он понимал теперь Фожера! Она наверняка устраивала мужу подобные сцены. Или по крайней мере пыталась… Но Фожер был из другого теста!.. На террасе ресторана Фуке какой-то мужчина встал и подошел к Еве.

— О, Патрик!.. Как я рада!

Мужчина поклонился Лепра. Ева небрежно бросила:

— Жан Лепра… мой аккомпаниатор. — И со светской улыбкой добавила: — Не ждите меня, Жан… Я вернусь поздно.

И она села рядом с этим Патриком, который казался таким растроганным, так засуетился. Лепра хотелось кинуться на него с кулаками; головы, лица, глаза окружающих были обращены к этой паре. Лепра закурил сигарету. Сколько раз, бывало, он закуривал так, чтобы скрыть свое смущение, робость. Он вышел на улицу один, заглянул в какой-то бар, потом в другой. В конце концов стемнело, а с темнотой явились дерзкие мысли и свирепые мечты. Лепра снова прошелся перед рестораном. Евы в ресторане не было. Другой увел ее… куда? Лепра остановил такси, добрался на нем до собственной машины и начал объезжать все рестораны и кабачки… Само собой, это было безнадежно. Не мог же он расспрашивать посыльных, здесь ли Ева. Он был слишком похож на обманутого мужа. Слово попало в точку. Он вспомнил тот последний вечер, несчастного пьяного Фожера. Да, старина, мы с тобой угодили в один и тот же переплет. Только я все еще таскаюсь за ней… Я еще не отступил… Она удерживает меня не любовью. Презрением… Сидя за рулем, Лепра разговаривал сам с собой, на большой скорости срезая перекрестки… Разбиться бы вдребезги, и фарсу конец!.. Из полумрака улиц он выезжал на резкий свет, струившийся из танцевальных залов. Его встречал рев труб и удары литавр. Он мчался дальше, выжимая предельную скорость, как смерч несся по улицам, которые мало-помалу пустели. Новая остановка. Новый всплеск веселья. Шатаясь, Лепра возвращался в машину. Куда теперь?.. Может, объехать гостиницы? Он усмехнулся, погляделся в зеркало. Ну и видик у тебя! Хорош! Он полез за носовым платком, чтобы обтереть лицо, мокрое от усталости. Пальцы нащупали ключ от евиной квартиры. Ну что ж, подожду ее у нас дома. У нас! Вот умора!

Он стремительно понесся к дому. Бешеная скорость немного притупляла боль. Часы на щитке в машине показывали два. Она наверняка уже вернулась. Он притормозил у тротуара и выскочил из машины. Он предпочел взбежать по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, — так быстрее, чем на лифте. Ключ повернулся в замке. Он толкнул дверь. Нет. Она еще не вернулась. Он зажег свет, медленно прошел по пустой квартире. Ну и что? Чего он ждал? Разве она не свободна тоже? Но, Господи, Ева, я этого не думал. Ты же сама сказала, что ты моя жена. Я как сейчас слышу твой голос: «Я твоя жена». Лепра задыхался, захлестнутый отчаянием, сбитый им с ног. Он зажег верхний свет в спальне, посмотрел на неприбранную постель. На стуле валялся Евин халат. На коврике перед кроватью стояли ее домашние туфли, он уставился на них так, словно они только что двигались.

Мягко громыхнув, остановился лифт. Лепра как зачарованный сделал шаг в сторону прихожей. Потом еще один. Ключ нащупывал замочную скважину. Дверь открылась, на пороге обрисовался силуэт Евы.

— Ева!..

Лепра говорил и двигался как во сне.

— В чем дело? — спросила Ева. — Что с тобой?

Она не успела заслониться рукой. Он наотмашь ударил ее по лицу, она пошатнулась, стукнулась о стену.