Лица во тьме

Пачка сигарет очутилась у него в руке. Он уловил аромат духов Кристианы.

— Где вы?

— Здесь. Я собираю осколки. Вы могли пораниться. Ну и ну! Хорошо же вы обошлись с учебником!

В голосе ее слышались досада и упрек, а может быть, и огорчение. Эрмантье достал зажигалку, поднес ее к лицу, направив сигарету в сторону пламени, тепло которого он ощущал. Эти движения он уже научился выполнять безошибочно.

— Слышать больше не желаю об этом учебнике, — заявил он. — На заводе у меня есть диктофоны, секретарши, а здесь у меня, черт побери, пока еще есть язык.

— Только не бранитесь без конца, — прошептала Кристиана. — У вас не хватает терпения, мой бедный друг. А между тем в вашем состоянии…

— Причем тут мое состояние?

— Ну вот! Вам ничего нельзя сказать. Вы тут же начинаете злиться.

— Я злюсь, потому что мне не нравится это слово, Кристиана… Мое состояние, мое состояние… Если бы меня возили в коляске, тогда можно было бы понять… Юбер еще не приехал?

— Нет.

— Что он себе позволяет!

Указательным пальцем он машинально приподнял рукав пиджака, открывая часы, но тут же опустил руку.

— Вы хотели мне что-то сказать, Кристиана?

— Да. По поводу гаража.

— Сколько?

— Пятнадцать тысяч триста тридцать.

— Черт! Он своего не упустит, этот Марескаль. Счет у вас?

— Да. Вот он.

Последовало короткое молчание, потом Эрмантье со вздохом сказал:

— Заполните чек.

Он достал из кармана чековую книжку и протянул вперед. Кристиана взяла ее. Он услышал скрип стула, затем чирканье авторучки Кристианы по бумаге.

— Подпишите, — сказала она.

Он медленно приблизился, а она, взяв его руку, вложила в нее авторучку.

— Здесь. Нет, немного ниже. Вот так… как раз где нужно.

Голос ее слегка дрожал. «Ну и вид у меня, наверное!» — подумал Эрмантье. И одним махом решительно подписал.

— Очень хорошо, — сказала Кристиана.

Он был доволен тем, что удивил ее.

— Кристиана, — прошептал он, — наверное, я был резок с вами. Но вы представить себе не можете, до какой степени этот учебник действует мне на нервы. Какой от него прок?

— А в деревне? Вам будет чем заняться, и это уже неплохо.

Она снова переменила место, и он подумал, как, должно быть, смехотворно выглядит, когда обращается к человеку, которого уже нет перед ним. Чтобы как-то приободрить себя, он снял темные очки, провел пальцами по своим несуществующим глазам.

— Месяц — это совсем недолго, — молвил он.

— Месяц… а может, и больше.

— Нет-нет. Теперь я в полном порядке. Покой, свежий воздух… Клянусь вам, первого августа я смогу вернуться на завод.

— Это решит врач.

— А я и так уже все решил.

Он снова надел очки в массивной черепаховой оправе и продолжал:

— Юбер вполне надежный человек, я первый это признаю, но ему не хватает авторитета… Он не имеет влияния… К тому же мое место — на заводе.

— В кои-то веки выдалась возможность отдохнуть!

— Четыре месяца в клинике, месяц выздоровления дома да еще месяц отпуска — мне кажется, этого вполне достаточно.

В дверь постучали.

— Да-да! — крикнул Эрмантье. — В чем дело?

— Мадам, пришел господин Мервиль. Он спрашивает, можно ли ему войти.

— Вам следует обращаться не к мадам, а ко мне, — сказал Эрмантье.

— Слушаюсь, мсье.

— Пусть войдет.

— Хорошо, мсье.

— Эта девица меня раздражает, — прошептал Эрмантье. — Честное слово, я для нее как будто не существую… Какая она из себя?

— Но… я уже говорила вам, — ответила Кристиана. — Брюнетка, невысокого роста, довольно расторопная.

Эрмантье попытался представить себе невысокую расторопную брюнетку. Образ получался расплывчатый. Что-то вроде безликого силуэта, да к тому же еще вертушка.

— Мне не нравится эта девица, решительно не нравится. Вы могли бы оставить Бланш.

— Она молола всякий вздор.

— Возможно, но мы с ней отлично ладили.

Поспешные шаги в коридоре. Юбер.

— Добрый день, Кристиана.

Наверное, целует ей руку.

— Как вы себя сегодня чувствуете, мой друг?

— Нормально, — ответил Эрмантье.

— Не слишком устали?

— С чего мне уставать? Может, я неважно выгляжу?

— Да нет, что вы.

Голос Юбера звучал неестественно, ему не хватало теплоты. Как всегда, казалось, будто он что-то скрывает.

— Я вас оставлю, — сказала Кристиана. — Думаю, через полчаса мы сможем тронуться. Садитесь, Юбер. Ришар, предложите ему сигарету.

Они подождали, пока дверь закроется.

— Ну как? — спросил Эрмантье. — Она у вас?

— Да.

Эрмантье протянул руку.

— Давайте.

Он сжал пальцы, молча поглаживая округлость лампочки, металлический цоколь. Юбер, обычно такой разговорчивый, тоже хранил молчание. Целый год усилий, поисков, испытаний, исследовательская лаборатория работала не покладая рук, затрачены большие суммы, и все во имя одной цели — получить новую лампочку Эрмантье.

Эрмантье спросил не без робости:

— А как она на практике?

— Прекрасно, — ответил Юбер. — Эквивалент дневного света.

— Включите ее.

— Но…

— Это неважно. Включите… На ночном столике стоит лампа.

Он услыхал, как Юбер что-то передвигает, и подошел с вытянутыми вперед руками.

— Сейчас трудно по-настоящему оценить, потому что ставни не закрыты, — заметил Юбер.

— Уверяю вас, это не имеет значения, — тихо молвил в ответ Эрмантье. — Она горит?

— Да.