Лицедеи Гора

Тарларионы уже кружили вокруг меня. Я бешено дернулся, пытаясь стряхнуть с себя Чино и Лекчио, и мне почти удалось это. Но они все-таки удержали меня.

— Держите его! Держите его! — верещала Леди Янина. — Не дайте ему сбежать!

— Не бойтесь! Он находится в руках Бутса Бит-тарска, — орал Бутс, — актера, антрепренера, импресарио и друга благородных граждан Брундизиума!

Толстяк приблизился ко мне, неся наручники.

— Это — Ты, слин, — презрительно бросил он и, обращаясь к Чино и Лекчио, приказал: — Руки ему за спину заверните!

Позади меня раздалась пара негромких щелчков. На моих запястьях снова оказались наручники. Чино и Лекчио, однако, продолжали удерживать мои руки. Петруччо, державший в руках большой деревянный меч, который он использовал, играя роль Капитана, выглядел очень решительно. Паблиус Андроникус стоял рядом, с видом огромного удовлетворения на лице. Игрок стоял немного дальше, сложив руки на груди и с, беспристрастным видом, наблюдал за происходящим.

Ровэна, Леди Телиция и Бина чуть в стороне стояли на коленях, дрожа от ужаса, вдруг оказавшись в присутствии свободных людей, столь внезапно вторгшихся в лагерь. Краем сознания я отметил, что Бина помимо ошейника Бутса, носила еще и рабский браслет, помещенный на ее запястье игроком. Этот браслет показывал, что право на ее использование было у него.

Я потянул руки в стороны, пробуя наручники на прочность.

— Даже не пытайся освободиться, дурак, — высокомерно заявил Бутс. — Ты закован Бутсом Бит-тарском!

— Отлично сделано, верный друг Брундизиума! — крикнула Леди Янина.

Бутс, низко поклонился женщине, а затем, светясь от радости, вручил ей ключ от наручников. Она схватила его, с радостным смехом, и триумфально подняла, демонстрируя мужчинам.

— Я так и думала, что Ты можешь вернуться сюда! — заявила мне моя бывшая пленница, все также победно размахивая ключом передо мной. — Фламиниус решил по-своему, и теперь ищет в другом месте! Он обыскивает сельскую местность! Он посчитал, что Ты не так глуп, чтобы возвратиться туда, где Тебя уже один раз схватили! Он смеялся надо мной! Но я умнее его, в тысячу раз умнее! Я поняла, что именно по причине, что здесь последнее место, где Тебя стали бы искать, Ты обязательно придешь сюда! Я оказалась права! Я упросила Белнара дать мне людей и тарларионов! Он предоставил их мне практически против своей воли. И мы поскакали сюда со всей возможной скоростью. И мое мнение доказано! Пусть Фламиниус корчиться в зависти! Именно я оказалась права! Именно я торжествую! Ты — мой пленник, только мой, Боск из Порт-Кара, пленник Леди Янины!

И она снова замахала ключом. Я смотрел на нее, сидящую на тарларионе. Все также заливисто хохоча, она торжествующе повесила шнурок на шею и опустила ключ в декольте своего платья.

— А чего это твое лицо открыто? — с ухмылкой полюбопытствовал я.

— Отойдите от него в сторону! — взвизгнула женщина и, сорвав плеть с луки седла, наотмашь ударила меня ей дважды.

— И ноги твои замечательно выглядят, — добавил я, и вытерпел еще, один за другим, два удара.

— Я смотрю, Тебе так и не разрешили носить обувь, — заметил я.

Трудно было это не заметить, когда ее голые ноги, стоявшие в стременах, были темными от грязи, причем по самые колени. Но при этом, надо признать, выглядели они действительно весьма соблазнительно, даже покрытые пылью, рельефно выделяясь на фоне кожи седла, и толстой чешуйчатой шкуры тарлариона. Платье, которое ей разрешили, было почти рабски коротким, да еще и с разрезами по бокам. Рукава ей, кстати, тоже не разрешили. Нужно ли говорить, сколь привлекательна она была в этом? Наверняка, большинству мужчин хотелось бы немного помыть ее перед использованием. Было интересно предугадывать, на что она могла бы быть похожей, будучи вымытой, причесанной, надушенной, одетой в узкий лоскут рабского шелка, ну и соответственно в ошейнике. Подол платья, которое было на ней, мало того, что был разрезан по бокам, так еще и бесстыдным образом обрывался высоко на ее бедрах. Платье имело высокий лиф, и было подпоясано шнуром прямо под ее грудями. Да, в целом это был весьма привлекательный ансамбль. Тот мужчина, что разработал его и заставил ее носить это, должно быть, обладал хорошим вкусом на женщин. Единственное, что хоть как-то намекало о ее статусе свободной женщины, так это то, что оно было непрозрачным. Случись мне владеть ей, подумал я, пожалуй, можно было бы дать ей подобный предмет одежды, но только из прозрачного шелка. Только, стоило его еще немного укоротить. Обитательницы такого платья, кстати, будучи в подходящем ошейнике, также превосходно смотрятся украшенные варварскими гореанскими рабскими драгоценностями. Некоторые женщины, по началу, отчаянно возражают против таких украшений, но вскоре сами начинают просить об этом. Трудно было не заметить, что и волосы женщины были распущены. И это, несомненно, кое-что да значило. Только рабыни должны носить такие прически.

Она ударила меня своей плетью еще дважды.

— И Волосы твои распущены, — напомнил я ей.

— Слин! Слин! — истерично закричала она.