Лицей 2020. Четвертый выпуск

Мария взяла лист А4 с моим распечатанным резюме и начала читать вслух, неинтересные моменты заменяя на «бла-бла-бла». Она удивилась, что я писала диплом по теме «Продвижение бренда в интернете». Оно и ясно: таких дипломов в те времена было немного — слишком новаторская тема. Ей понравилось.

Мы немного посмотрели друг на друга, поговорили о перспективах и о том, чем мне нужно будет заниматься. Я ничего не поняла, а переспрашивать не хотела, так как тоже не прочь была поспать и все силы уходили на то, чтобы делать бодрый вид.

В итоге она сказала, что завтра у меня второе собеседование — с коммерческим директором. Нужно будет ехать в Мытищи к двенадцати. Прибавила, что она взяла бы меня прямо сейчас, но должность в компании новая и директор должен одобрить.

«Ладно. Поеду. Посмотрю», — подумала я и почувствовала смесь подъёма настроения, интереса к жизни и восторга.

Мария проводила меня к выходу и начала рассказывать, как идти к метро, чтобы я снова не запетляла.

— Так, мы здесь, — она нарисовала палкой на снегу точку, — сначала нужно повернуть направо, потом ещё раз направо…

Она рисовала палкой по снегу, а когда снег закончился, перешла на дерево, на воздух, на язык жестов. Это очень развеселило её, и я тоже стала улыбаться, чтобы не показаться грубиянкой.

Глава 2

— Бизнес при Церкви? — раздельно переспросила Соня.

— Да, — подтвердила я. — Странно, что они вообще затеяли какой-то бизнес, ведь у них уже был самый выгодный из возможных.

Соня подумала.

— Они и так гребут немерено.

— Знаю. Может, у них цель собрать алтарь из пачек денег, как в сериале «Во все тяжкие»?

Мы сделали ту теплоактивную маску для волос, которую Соня украла в салоне красоты за то, что её плохо постригли и обсчитали. Обмотали волосы пакетами и полотенцами и лежим головами к батарее.

— Короче, такой бизнес-план, — начала я. Такими словами мы частенько начинаем разговоры, с тех пор как обломались наши прошлые планы. — Под Пасху строим бюджетный храм из веток. Туда набивается народ. Нанимаем актёров на роль священника. Собираем с людей деньги: крестим, венчаем, отпускаем грехи — профит.

Соня кивает:

— На Пасху точно окупится.

— Нет, правда. Почему я не могу так сделать, а кто-то может?

Она пожала плечами — я поняла это по звуку шуршащего пакета.

— Поеду завтра на второе собеседование, — говорю. — А прикинь, меня возьмут? Буду продвигать в интернете эту контору. Покупать рекламу у всяких пабликов типа «Родина Царь Православие».

— Такие существуют? — удивилась Соня.

— Да, я уже видела несколько. И за рекламу они просят немало, как будто сам царь будет её выкладывать.

— А что, если… — потянула Соня, — нам сделать паблик? Заработаем денег.

— Про царя?

— Нет. Ты ведь будешь лазить в этой своей конторе, а она, между прочим, одна из самых крупных, я посмотрела. Наверняка там полно говна всплывёт. Интересный контент. Мы будем выгодно отличаться от других пабликов.

— То есть ты мне предлагаешь на работе продвигать бренд, а после работы его задвигать?

— Чёрный пиар — тоже пиар, — попыталась оправдаться Соня.

— Ладно, — говорю, — меня ещё никуда не взяли. Но мне больше нравится идея с храмом.

На следующее утро я снова проснулась с похмелья — «Столичной» осталось полбутылки, нужно было что-то с этим сделать. Поэтому мы снова «дали рок». Снова с Никитой. Никита уехал в универ чуть ли не в семь утра. Я встала позже, меня немного штормило и мутило. Приготовила завтрак для Сони и поехала в Мытищи на электричке. Зачем я делаю завтрак для Сони, если она и сама может? Тут просто так не расскажешь, нужно лирическое отступление. Два года назад в Питере, когда мне было двадцать два, мы с друзьями поехали на Ладожское озеро, и с нами была Соня. Обычная девушка, которая в профиль похожа на Ахматову. Она мне сразу понравилась. Если бы мне было тогда что отдавать, я бы всё отдала, чтобы дружить с ней. Но отдать было нечего: всё, что у меня было, — это съёмная квартира, кеды «конверсы», стоптанные под плоскостопие, пачка сигарет и мои вечные панические атаки. Она плавала и играла в пляжный волейбол, такая красивая в чёрном купальнике, а я нырнула прямо в шортах, футболке и вернулась на берег. Зачем я на неё смотрю? Я стою на берегу, слежу за ней, думаю: «Какая же ты красивая» — и боюсь о чём-то говорить. Мокрая одежда аплодирует мне на ветру. Аплодирует моей смелости и браваде.

Соня дружила с ребятами из коммуны на Лиговском, где стены расписаны стихами и лозунгами. Акционисты, медиа-художники, активисты, социологи, философы. Поэты, которых вы никогда не узнаете, пока ваши внуки не станут учить их стихи на уроках литературы. Вот увидите, станут. А вы им будете помогать, потому что это, так скажем, не самые лёгкие для заучивания стихи. Ребята из коммуны участвовали во всей этой околополитической штуке: митинги, акции, хеппенинги, перформансы, монстрации. Эти люди, о которых вы, может быть, слышали, но, скорее всего, они имеют полное право поприветствовать вас главным лозунгом оппозиции, фразой, которую придумал один из них: «ВЫ НАС ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ».