Лицей 2021. Пятый выпуск

Пятый и шестой ОРИТы мы в шутку называли реанимацией Шрёдингера. Они как бы существовали, судя по нумерации, но туда не требовались волонтёры, и в них нас не посылали с поручениями. Более того, эти отделения были в компьютерной системе больницы, но в них не отображался список пациентов. Потом мы выяснили тайну — они находятся на отдельной территории — в филиале ГКБ-52 — и являются подразделением родильного дома № 26. В пятой реанимации лежат взрослые пациентки, а в шестой — новорождённые.

Седьмой ОРИТ — он же «седьмое небо», — пожалуй, самое высокотехнологичное отделение больницы, а может, и города. Это наша святая святых, место, о котором говорят с придыханием, а о его сотрудниках — с высшей формой почтения. Ещё до коронавируса самые сложные пневмонии лечились именно там, а уж в ковидную эру ОРИТ-7 смело можно назвать медицинским авангардом. В этой реанимации спасают тех, кого, казалось, невозможно спасти. На базе отделения располагается центр ЭКМО (экстракорпоральной мембранной оксигенации) — технологии, позволяющей подавать кислород в кровь в обход лёгких. При тяжёлых формах коронавирусной пневмонии, когда поражение лёгочной ткани достигает почти сто процентов, вся надежда только на ЭКМО.

Я пока ещё ни разу не заходила в седьмой ОРИТ, но каждую смену по больничной компьютерной системе я слежу за пациентами оттуда. Вот напротив фамилии строчка с числом 127 — именно столько дней пациент находится у нас в больнице. То есть он попал к нам ещё зимой, в середине февраля. Наступила весна, растаял снег, деревья покрылись невесомым зелёным облаком, а потом и листьями, на территории больницы зацвели цветы и открылось летнее кафе… а он ничего этого не видит. Он в медикаментозной коме и, когда проснётся, будет ошеломлён, узнав, сколько событий произошло вокруг. Когда мои пациенты из хирургии печалятся и боятся, что не поправятся, я рассказываю им истории болезней пациентов из ОРИТ-7 — перечисляю все их диагнозы, динамику показателей, улучшения и ухудшения, перевод на ЭКМО и долгожданное спасение благодаря ему. Разумеется, я не упоминаю персональных данных, только медицинские сведения, которые мгновенно отпечатываются в памяти с первого взгляда на экран. Рассказываю, каких тяжёлых смогли вылечить наши врачи, и у пациентов появляется уверенность, что их не оставят, за них будут бороться до последнего и обязательно спасут. В этой реанимации работают наши местные божества — Михаил Валерьевич Кецкало и Сергей Васильевич Царенко.

Восьмой ОРИТ — гематологический, он предназначен для пациентов с серьёзными заболеваниями крови. Большая часть больных тут — люди с онкозаболеваниями после длительных курсов химиотерапии. Отделение довольно компактное — занимает только полкрыла на седьмом этаже четвёртого корпуса. Большинство пациентов имеют выраженный иммунодефицит, поэтому находятся в изолированных боксах. В отделении категорически запрещено переносить вещи из одной палаты в другую и необходимо обязательно менять внешние перчатки, переходя от пациента к пациенту. Волонтёры отделения помогают медсёстрам — распечатывают обязательные чек-листы для вновь поступивших (они объёмнее табличек в линейном отделении), занимаются картами — бумажными и электронными, заполняют лист наблюдений и другие необходимые документы. Когда я помогала в ОРИТ-8, медсёстры сразу оценили мой разборчивый почерк, правда, пообещали, что к концу дня он обязательно испортится. Ошиблись, кстати.

Состояние большинства пациентов тут оценивается как «стабильно тяжёлое» — они все в медикаментозной коме, на зондовом питании и постоянно подключены ко всевозможным аппаратам. Вот поступил новый пациент — и сразу на нём старшая медсестра Наталья начала меня учить снимать и расшифровывать ЭКГ. Потом выдалось свободное время, и она с тем же энтузиазмом достала другие ленты ЭКГ и объяснила мне, что такое комплексы, волны и зубцы. Под вечер при одобрительном кивании других медсестёр и попытках мне тихонько подсказать, я даже сдала импровизированный экзамен по расшифровке кардиограмм. Именно дружественным сестринским персоналом запомнился ОРИТ-8.