Как же оно летало и грохоталоКак не щадило себя когда трепеталоТо триповало а то об этом трепалосьВсё ему малоВ жгучем избытке сил на всякую слабость:• Читать всю ночь при неверном секретном свете• Само собой, поедая при этом сладости• А в этом пункте весна и вино и ветер• Отплясывать на каблуках высотой с ладонь• Говорить огню, чтобы шёл с тобою огонь• Лазить сквозь смех через цепкую сеть заборафотографировать ржавый аттракцион• Одержимо худеть, как будто пытаясь исчезнутьязыком примерзая незримо к сырому железу• Купаться в шторм, пропадая меж каменных жерновов• Любить заниматься любовью делать любовь• Залпом пройти полгорода с музыкой во главе• Ринуться к краю так, чтоб отстал ЛовецТак вот оно горело, но не сгоралоВ ритме аврала надрыва и карнавалаДаже в себя приходило каким-то чудомНо так и знало: однажды придёт в негодностьЗаходит а там нет света, пыльно, откудаНи возьмись начинает болеть, реагировать на погодуОбрастать изнутри чем не надоВ чёрном углу там ночует протяжное облако, а по стенеСовершенно вслепую порхает театр теней«Как же я задолбалось», — думает телоПряча лицо в билет на остаток дней
II. Дух
Он присутствовалИ имел силу.Его могло захватить, поднять,Привести в упадокИли прекрасное расположение.Чего только с ним не происходило!Он знал, что бессмертенИ времени хватит на всё.С ним можно было собратьсяИ совершитьПодвиг.(Взобраться с железным посохом на вершину)Даже если хочетсяПреступления.(Ухнуть с вершины в истошный весёлый полёт)ОбдувалоВетром, поднятым вековыми книгами,Где русские мальчикиДелают паузу, чтобы перевести егоМежду яростными монологамиО любви и Боге.Быстро облизывают шершавые губы.ОбдавалоЗнаменным распевом, чистым, как первый снег,Выпавший в мёртвой деревне,И тогдаМожно было воспрянуть духом.С кем говорил он — с Кем говорил он, покаТело скучало и переминалосьС ноги на ногу,Украдкой переводяВзгляд с креста на экран мобильного,Ожидая момента,Когда наконец будет можно, как в том рассказе Бунина,Спустя много часовВыйти на паперть и закурить.Фигурка голубя под самым куполомСловно игрушка для блудных больших детейС кем говорил он — и Кто отвечал, покаДуша отвлекалась на орнаментальный мотивВ убранстве, на щедрые россыпи росписей,Головокружительное благоуханиеПолчища роз,Томительные глазаАнгелов на штукатурке.Осуждение ближнего,Сострадание дальнему.Теперь-то уж чтоОн больше не боевойСлоняется неупокоенныйОблачился в смертностьИногда, встречая героевСмеётся как дурачокПохищает ману