Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

Мы с Викой переглядываемся, выходим в центр и применяем ещё одну заготовку. Условное название — «Танец змей». Отрываемся по полной. Девчонки присоединяются через минуту, просто не выдерживают. Затем все остальные. Физически ощутимо воздух в зале заполняется гормонами, срывающими крышу. Примерно так: https://youtu.be/1f1h-IuECps

И так же тесно было. До сих пор Ледяная помалкивает, с ней так же было или нет? В процессе группового танца, похожего на сумасшествие, испытала многократные плотные прикосновения к некоторым частям тела. Те, что обычно девушки берегут от касаний мужчинами. Оправданием может служить ненамеренность, опять-таки не липкие руки ведь тянули. Только всегда ли это происходило случайно? И не посчитать ли случайность не оправданием, но отягчающим обстоятельством, а целенаправленность, ха-ха-ха, смягчающим?

После полуночи запускали фейерверки. Потом опять танцы. Нам никакой алкоголь не нужен для разогрева. Случайно вижу, как Альберт Францевич заглядывает к нам в танцзал. Ошеломление и зависть замечаю в его глазах. И немного испуг. Тут же тихонько дверь закрывает и уходит. Взрослые где-то наверху праздновали, своей компанией.

А утром… хотя какое там утро? Далеко после обеда глаза продрали, ближе к трём часам. Всех разбудил запах пирогов с лососем.

— Шоб мне всегда так жить! — провозглашает Паша, первым идущий на запах. Его обгоняет только Яшка.

— Молодец, Яша! — одобряю я, — ты настоящий еврей, первым к пирогам успеваешь.

— Быстрее, парни! — орёт Пашка, — жидомасон щас всё самое вкусное сожрёт!

— Это наш, королевско подданный жидомасон, — глажу по голове невозмутимо наворачивающего пирог Яшку. Ворвавшиеся парни тут же оттаскивают крутящихся вокруг него девчонок, кто-то даёт ему лёгкий подзатыльник, с Ледяной отгоняем борцов с «жидорептилоидами». Все ржём, как ненормальные.

Классно мы повеселились.

4 января, пятница, время 14:25

Загородная усадьба Франзони

Прогулочным шагом остужаем разогревшихся галопом и рысь лошадей. Мальчишки отстали шагов на пятнадцать, нам надо о своём поговорить. О девичьем и королевском.

— Дана, ты заметила? — выражение лица Ледяной спокойное, как всегда, — отношение мальчишек к нам меняется.

Вопрос задаю в её стиле, одними глазами.

— Всё чаще обращаются к нам по имени. Особенно к тебе. И ты им позволяешь.

Это что, упрёк? И что делать? А Ледяная не останавливается.

— И как тебя величать «вашим высочеством», если ты им позволяешь о себя тереться? — у-п-с-с! Она заметила.

— Надо думать, Вика. Ты права, мы скатываемся к общепринятому стилю общения, — размышляю вслух, — надо думать. А мы чего хотим? Тебе так уж хочется, чтобы тебя на каждом шагу величествовали?

В отличие от меня Ледяная думает молча.

— Не знаю, — после долгой паузы отвечает. — Мне хочется сохранить некую дистанцию.

— Она сама сохраниться, — улыбаюсь я. — Дистанцию полностью уничтожит твой суженый, который тебя лапать начнёт.

— Что за выражения, ваше высочество? — она возмущается, затем вместе хихикаем.

— А мне желательно сохранить лидирующие позиции, — говорю уже серьёзно. — И на каком основании? Мы живём в режиме, хоть и мягкого, но патриархата.

— История России знает императриц, — указывает Вика.

— Религиозный патриарх при этом всегда был мужчина. Вопрос власти очень прост, если разобраться. Власть должна быть у того, кто знает, куда идти. У того, кто видит цель.

— И какова цель?

Я отвечаю. Вика долго думает.

— Ты сумасшедшая, — одобрительный тон резко противоречит смыслу.

А что? Чем не цель создание собственного клана? Собственного ордена, десятого по счёту, если учитывать орден Георгия.

— Тебе наш класс нравится? — мы уже ведём наших лошадок в конюшню. Ледяная отвечает в своём стиле, одним выражением глаз: «Конечно!».

— Не знаю, как ты, а у меня такое чувство, что эти два года в Лицее, будут самыми счастливыми в моей жизни, — разговор прерывается. Я завожу Милку в стойло, беру ветошь, бережно её обтираю.

Идём вдоль денников на выход.

— Мои ощущения во много раз сильнее, — высказывается Ледяная, — персональный ад вдруг превращается в эдем. Только вот дрязги с дирекцией…

— Это не дрязги, это развлечения. К тому же мы победили, — к нам присоединяется эскорт, Артём плюс Миша, и мы их уже не гоним. Пусть слушают.

— Если мы победили, то где контрибуции? — спрашивает Миша. Ледяная одобряет вопрос взглядом.

— Как где? — округляю на них глаза, — во-первых, мы расширились. Сейчас весь факультет под нашу дудку пляшет. Во-вторых, получили почти официальное освобождение от всех общелицейских мероприятий. В-третьих, мы вынесли вон Колобка, как и обещали. Нас боятся и уважают все, даже учителя.

— Аминь! — говорит Артём.

В особняке расходимся по душевым, от нас разит конюшней. Сами не чувствуем, но морщит носик попавшаяся в коридоре Юлька. Демонстративно морщит, она сама лошадница, её этими запахами не испугаешь.

Сходимся в гостиной, мальчишки отваливают в бильярдную. Хитромудрый отец Юли сумел им внушить, что бильярд — аристократическая забава. Глупости, конечно. Фехтование и конный спорт, вот истинно аристократические занятия.