Все в таинственном молчанье;Холм оделся темнотой;Ходит в облачном сияньеПолумесяц молодой.Вижу: лира над могилойДремлет в сладкой тишине;Лишь порою звон унылый,Будто лени голос милый,В мертвой слышится струне.Вижу: горлица на лире,В розах кубок и венец…Други, здесь почиет в миреСладострастия мудрец.Посмотрите: на порфиреОживил его резец!Здесь он в зеркало глядится,Говоря: «Я сед и стар,Жизнью дайте ж насладиться;Жизнь, увы, не вечный дар!»Здесь, подняв на лиру дланиИ нахмуря важно бровь,Хочет петь он бога брани,Но поет одну любовь.Здесь готовится природеДолг последний заплатить:Старец пляшет в хороводе,Жажду просит утолить.Вкруг любовника седогоДевы скачут и поют;Он у времени скупогоКрадет несколько минут.Вот и музы и харитыВ гроб любимца увели;Плющем, розами увиты,Игры вслед за ним пошли…Он исчез, как наслажденье,Как веселый сон любви.Смертный, век твой привиденье:Счастье резвое лови;Наслаждайся, наслаждайся;Чаще кубок наливай;Страстью пылкой утомляйсяИ за чашей отдыхай!
Дельвигу
Любовью, дружеством и леньюУкрытый от забот и бед,Живи под их надежной сенью;В уединении ты счастлив: ты поэт.Наперснику богов не страшны бури злые:Над ним их промысел высокий и святой;Его баюкают камены молодыеИ с перстом на устах хранят его покой.О милый друг, и мне богини песнопеньяЕще в младенческую грудьВлияли искру вдохновеньяИ тайный указали путь:Я лирных звуков наслажденьяМладенцем чувствовать умел,И лира стала мой удел.Но где же вы, минуты упоенья,Неизъяснимый сердца жар,Одушевленный труд и слезы вдохновенья!Как дым, исчез мой легкий дар.Как рано зависти привлек я взор кровавыйИ злобной клеветы невидимый кинжал!Нет, нет, ни счастием, ни славой,Ни гордой жаждою похвалНе буду увлечен! В бездействии счастливомЗабуду милых муз, мучительниц моих;Но, может быть, вздохну в восторге молчаливом,Внимая звуку струн твоих.
Друзьям
Богами вам еще даныЗлатые дни, златые ночи,И томных дев устремленыНа вас внимательные очи.Играйте, пойте, о друзья!Утратьте вечер скоротечный;И вашей радости беспечнойСквозь слезы улыбнуся я.