Лицеист

– Могила. – Костя махнул рукой. – Ты–то чего ни свет ни заря поднялся? Или опять… Штольц?

– Ага. – Я коснулся синяка под рубашкой. – Похлеще, чем у Мишки в училище. Но поспать иногда успеваю. Даже на книги время остается.

– На книги. – Костя прищурился, и на мгновение показалось, что он сейчас начнет меня «просвечивать». – Раньше только этих… цветных своих и смотрел. Крепко ж тебя приложило, раз за ум взялся.

– Лучше поздно, чем никогда. – Я пожал плечами. – Только в книгах всего не найдешь. И деда не спросишь – я к нему вообще иногда подходить боюсь.

– Спроси у меня, – улыбнулся Костя. – Я, конечно, не дед, но кое-что соображаю.

– Наш род явно не бедствует. – Я решил не начинать издалека. – И одного Елизаветино для всего этого богатства явно мало. Что еще приносит нам доход?

– О-о-о… – Костя закашлялся. – Вот уж не думал, что ты в ближайшее время заинтересуешься, откуда берутся карманные деньги… Вообще, об этом лучше спросить Колычева, я в финансовых делах поскольку-постольку…

– В общих чертах, – кивнул я. – Для начала мне хватит.

– Ну, если в общих чертах – у нас немало земли. – Костя на мгновение задумался. – Под Черниговом, где Родовой Источник. Кое-что на юге и в средней полосе и еще здесь, под Питером. Сейчас это уже не так важно, как во времена молодости деда, но все же. Одна деревня не даст большого дохода, но их наберется с пару десятков.

– Сельское, лесное хозяйство? – уточнил я.

– И то, и другое. Кое-какая недвижимость в городе, заводы. Шахты на юге и на Урале.

– Какие?

– Не золото и не бриллианты. – Костя засмеялся и потянулся в кресле. – В основном – уголь и железо, чуть-чуть цветных металлов. Мы обеспечиваем чуть ли треть всего машинного производства в Империи. Есть и акции других обществ. Понятное дело, капиталы, хотя не такие уж и большие. Сейчас, в двадцатом веке, никто не хранит золото в сундуках.

– Деньги должна работать. – Я вспомнил фразу, явно придуманную кем–то до меня. – Это все?

– Какой жа-а-адный юноша, – протянул Костя нарочито старческим и скрипучим голосом. – Нет, это не все, есть еще что–то по мелочи и не по мелочи, но дальше без Колычева я бессилен. Ты мне скажешь, что конкретно тебя интересует?

– Конкретно меня интересует, что конкретно из всего этого принадлежит конкретно мне. – Я посмотрел брату в глаза. – Грубо говоря, система наследования…

– По старшинству, как и во всех цивилизованных странах. – Костя снова заулыбался и подался вперед – похоже, разговор начал занимать его всерьез. – То есть, все мне любимому… Почти все. Умный человек никогда не станет складывать яйца в одну корзину. И даже без завещания деда ты уже формально владеешь кое-какими капиталами, акциями, землями и так далее. Их немного, но на безбедную жизнь хватит. – Костя усмехнулся. – Даже если ты каким–то непостижимым образом испортишь отношения со всем семейством разом.

– Формально? – Я зацепился за не до конца понятное слово. – Что это значит?

– Это значит, что до твоего совершеннолетия, которое, кстати, наступит через полгода, твоим имуществом распоряжается опекун.

– То есть – ты? – наугад бросил я.

– То есть – я. Конечно же, если не передумает дедушка – пока главный все-таки он. – Костя вдруг наморщил лоб. – Сань, я не понимаю – что за вопросы? Тебе… не хватает чего то?

– Главным образом – понимания, как это все работает. – Я пожал плечами. – И степень моего в этом участия. Но теперь стало яснее, спасибо.

– Да не за что! – Костя махнул рукой. – Ты не волнуйся, мы же одна семья. Пока я при делах – обещаю, нуждаться никто и ни в чем не будет… А я помирать пока вроде не собираюсь.

В глазах брата заплясали веселые искорки, и мне в момент полегчало. Серьезный разговор будто покрыл все тонкой корочкой льда – но она тут же растаяла. А я вдруг почувствовал себя не взрослым и вдумчивым князем Горчаковым-младшим, а обычным парнем.

У которого самый крутой в мире старший брат.

– Да ладно помирать – дед сам нас всех переживет. – Я вытянул ноги и чуть сполз в кресле. – Ты не думай, я на твои пироги не замахиваюсь. Просто хочу быть полезным семье, а не просто недорослем, у которого одни развлечения.

– Хочешь попробовать себя в… управлении? – Костя прищурил один глаз. – По-хорошему бы тебе сначала лицей закончить, а потом уже… но почему нет?

Он явно хотел сказать что–то еще, но вдруг смолк и нахмурился, явно прислушиваясь. Звук с улицы – на дороге, со стороны ворот – донесся только через несколько секунд, но почувствовали мы что–то раньше. И почти одновременно.

– «Чайка». Или «Волга» двадцать четвертая. – Костя, как всегда, безошибочно определил шум мотора по звуку. – Никак, гости пожаловали.

– Мишка?

– Мишке рановато. – Костя взглянул на часы на стене. – Их в такую рань из казармы не выпустят.

– М-да, – вздохнул я. – Тогда у меня плохое предчувствие.

– Если честно – у меня тоже.

– Что поделаешь. – Я оттолкнулся от подлокотников, с сожалением покидая мягкое и уютное кресло. – Пошли, посмотрим.