Лицензия для Робин Гуда

– Костю? – Марьяна потянулась к яблоку в вазе, взяла и вонзила в него зубы. – А он зачем нужен?

– Константин, как директор, в курсе абсолютно всех дел твоего мужа, – сказала Молчанова. – Ах, вот и он.

– Извините, опоздал, – влетел в зал Константин Чупахин.

Он уселся напротив Марьяны, подмигнул ей. Этот хоть помоложе, ему сорок, симпатичный. Всегда приятно иметь дело с молодыми, а то старички так выкрутят, что не заметишь, как тебя оставили с носом. Так думала Марьяна.

– Итак, все в сборе, – констатировал адвокат. – Что вам известно о завещании?

– Его нет, – хрустя яблоком, сообщила Марьяна.

– Он не составил завещания, иначе мы бы не стали... – процедила Калерия и кинула в сторону мачехи многозначительный взгляд, полный такой «любви», от которой другая – но не Марьяна! – свалилась бы замертво.

– Надеюсь, вы знаете, что в права наследства вступите только через полгода со дня смерти Фисуна, – продолжил адвокат. Все трое наследников закивали. – Поскольку ваш отец и ваш муж был единственным учредителем общества с ограниченной ответственностью, вы все наследуете равные доли в уставном капитале предприятия Фисуна. Калерия и Анатолий уже подали заявление нотариусу о принятии наследства. До вступления в права наследства нотариусом был назначен управляющий Константин Чупахин, он же остается и генеральным директором предприятия.

– Ну и на фиг мы тогда тут собрались? – со свойственной ей простотой спросила Марьяна.

– Чтобы всем сторонам разъяснить их права и обязанности, – объяснил адвокат.

– Хорошо, пусть он руководит, – угрожающим тоном сказал Толик Фисун, кидая злобный взгляд на Костю. – Но теперь никто не будет подписывать бумаги до того, как я с ними ознакомлюсь. Дело отца продолжу я, а до вступления в наследственные права буду контролировать.

– Ты? – подняла брови Марьяна. – А почему ты контролером будешь?

– Я его сын.

– А я жена. Законная.

– Которая не соизволила присутствовать на похоронах, – съязвила Калерия.

– Я попала в больницу с тяжелой психологической травмой, – нагло соврала Марьяна. – Моего мужа у меня на глазах застрелили. И потом, я тебе, сынуля, не доверяю. И тебе, доченька, тоже.

– Мне плевать на твое доверие, – зарычал Толик. – Не смей называть меня сынулей. Ты пришла в дом моего отца голой, палец о палец не ударила...

– Послушай, сынуля! – перебила его Марьяна. – Голыми, да будет тебе известно, по улицам не ходят, это аморально. Треть полагается мне, не правда ли, господин адвокат?

– Пра... – начал адвокат, но не договорил.

– Ты нас уже обокрала! – взвизгнула Калерия. – Забрала из сейфа деньги. Я знаю, у папы была крупная сумма наличными.

– Из сейфа? – сделала удивленное лицо Марьяна. – Из какого сейфа? Я не знаю про сейф. А где он?

– Посмотрите на нее! – взмахнула руками Калерия, побелев от негодования. – Ты его вскрыла автогеном!

– А что такое автоген? – наивно хлопнула глазами Марьяна. – Господин адвокат, на меня возводят поклеп. Это карается законом? Кстати! А ну-ка, докажите, что я вас обокрала! Какие деньги? Сколько я у вас украла?

– Чшшш! – призвал к спокойствию Богданов.

– Друзья мои, так вы не договоритесь, – сказал адвокат. – Вы еще не вступили в права наследства, из вас еще никто не является участником предприятия, а вступать в наследство вы будете в равных долях, следовательно, все станете участниками предприятия. До тех пор Константин Чупахин будет руководить предприятием как действующий генеральный директор. Однако должен предупредить: ситуация не очень хорошая. Сейчас у вас у каждого доля в уставном капитале равна тридцати трем целым и трем в бесконечности от общей суммы. Так дела не делаются. Вам нужно договориться, у кого из вас будет тридцать четыре процента. Договоритесь заранее и при свидетелях, чтобы потом не возникло осложнений.

– Я отдаю свои три в бесконечности процента моему брату, – сказала Калерия.

– А я их оставлю себе, – полезла в бутылку Марьяна.

– Марьяна, – взял слово бизнесмен Богданов, – у тебя положение хуже, чем у Толика и Калерии. Ты всегда будешь в проигрыше, потому что у них в совокупности шестьдесят шесть процентов голосов, и в любом случае решение будет принято такое, какое нужно им. Решения принимаются большинством голосов, тебе понятно?

– Ну и что? – упрямилась Марьяна. – У них на двоих и так больше процентов, почему бы им не отдать один процентик мне?

– Хочу заметить, – взял слово адвокат, – бывают ситуации, когда для принятия решения участниками общества требуется две трети от общего числа голосов, например, для внесения изменений в устав общества или единогласное решение, например, по ликвидации общества. Если у Марьяны будет доля в тридцать четыре процента, то решение, где требуется две трети голосов, скорее всего не будет принято. Вы, Калерия и Толик, не наберете двух третей.

– Тем более, пусть тогда будет тридцать три и три в бесконечности, – рявкнула Калерия. – Ну, с какой стати я должна отдавать что-то ей? Она нам чужая. Последнее время и папа ее терпеть не мог.