Лицензия для Робин Гуда

– Ладно, отвлекись чуть-чуть, – сказал Краснов, открыл дверь и кому-то махнул рукой. В кабинет вошел оперативник. Его нос, глаз и часть вздутой щеки имели синюшный окрас. – Вот, вчера наш парень, можно сказать, пострадал у дома Марьяны Фисун.

– Что произошло? – приготовился Ипсиланти еще к одной неприятности.

– Вечером Марьяна поехала в ресторан «Николь», – начал опер, смущаясь. – У нее там состоялась встреча. Мне не удалось проникнуть в банкетный зал, я ждал в основном зале. Они долго о чем-то совещались, потому что ужин им принесли часа через полтора после того, как все собрались. Первыми оттуда вышли дети Фисуна – Калерия и Анатолий. Оба были злые и разочарованные. Когда Марьяна вышла в сопровождении Молчановой, я незаметно заглянул в банкетный зал. Там оставались Богданов, наш бензиновый барон – основная часть бензоколонок города и в округе принадлежит ему. Чупахин, генеральный директор ООО Фисуна, и адвокат – довольно известный, во всяком случае, бензиновый барон Богданов и другие пользуются его услугами.

– Вот так, да? – задумчиво произнес Ипсиланти. – Главные действующие лица определились сами собой.

– Да погоди ты делать выводы! – проворчал Краснов. – Мало ли, зачем они собирались. Может, поужинать решили в тесном кругу и...

– Детки Фисуна не жалуют Марьяночку, как и она их, – перебил его Ипсиланти. – Нет, у них какие-то трения, и трения возникли из-за денег, которые стащила Марьяна, поэтому там присутствовал адвокат. Кстати, Молчанова в первую десятку входит?

– Не входит, – уверенно ответил Краснов. – Она и в сотню не входит.

– Ну, что еще? – повернулся Георг к оперу.

– Марьяна в отличие от детей Фисуна вышла довольная, села в такси. Я поехал за ней, зашел в подъезд напротив ее дома. Минут через пять она закричала внутри своего дома, почти сразу же выскочила на улицу. Я попробовал ее остановить, а она... кулаком мне...

– Так это она тебя разукрасила? – вытаращился Ипсиланти.

– Ну, да, – нехотя признался оперативник. – Я и сообразить ничего не успел – она как вмажет... Я упал, а она умчалась.

Ипсиланти, представив, как Марьяночка уложила опера, захохотал.

– Не смешно, знаете ли, – обиделся оперативник. – Это не все. Почти сразу за Марьяной из дома Фисунов выбежал мужчина, но пока я поднимался... он слинял.

Ипсиланти снял трубку с аппарата, набрал номер.

– Не отвечает наша Марьяна, нет ее дома, – сообщил присутствующим. Потом набрал на мобильнике номер. – И сотовый ее не отвечает.

– Что за мужик был? – спросил Краснов. – Приметы запомнил?

– Нет, – ответил оперативник. – У меня в тот момент еще искры из глаз сыпались. Никогда бы не подумал, что женщина так дерется... Как мужик!

– Из дома выбежал убийца Елецкого, – вывел Ипсиланти.

– Ой, ну откуда ты знаешь, кто это был? – фыркнул Краснов. – У тебя как баба, так святая. Летова не стреляла, Марьяночка не стреляла... А трупы вокруг обеих есть, и улики.

– Нет, нет, – возразил Ипсиланти. – Это был убийца Елецкого. Я ждал, что он появится. Как раз, если б не появился, я думал бы, что Елецкого грохнула Марьяна. Значит, ей удалось убежать от него. Эх, ты, прошляпил убийцу, а еще опер... Поезжай к Марьяне, может, она дома и не подходит к телефону.

Только оперативник вышел, в кабинет заглянула секретарша прокурора:

– Извините, Георг Маркович. В приемной вас уже часа два ждет какой-то старик.

– Кто он? – ворчливо пробубнил Ипсиланти. Сейчас Георг был не в том состоянии, чтобы по пустякам разговаривать с неизвестными стариками.

– Не знаю, – ответила секретарша. – Говорит, у него к вам дело чрезвычайной важности. Да, да, так и сказал – «чрезвычайной важности».

– Хорошо, пусть идет сюда.

Но когда Георг увидел в дверях Степана Михайловича, у него непроизвольно поползли вверх брови. – Степан Михайлович? Что случилось?

– Людочка... она прислала меня к вам.

Ипсиланти схватил записку, прочел: «Я не убивала. Людмила Летова». Очень «содержательный» текст. Из-за этого она прислала старика? Шутит девочка.

– Где она? – спросил Георг, передавая записку Краснову.

– Я обещал не говорить вам, где она прячется.

Он обещал! Ипсиланти прошелся к окну, но только чтобы скрыть раздражение. Скосив на старика глаза, изучал его профиль. Голова посажена твердо, челюсть не западает, как обычно у стариков, а чуть выдвинута вперед, губы поджаты, видно, дед не привык ни перед кем ползать, горд и непреклонен. Такого нахрапом не возьмешь, он из недавнего «счастливого» прошлого: прежде думает о Родине, а потом о себе. Но пауза затянулась, это может насторожить старика, он закроется... Есть одно средство – обратный метод. Не поможет, Георг будет искать другие.

– Жаль, – сочувственно произнес Ипсиланти. – Собственно, ее жизнь в ее же руках. Мне больше нечего добавить.

– Что вы хотите этим сказать? – напрягся старик.

– Ее убьют. Кажется, вы это знаете, так зачем спрашиваете?

– Не понимаю, что творится. Почему мерзавцы так легко расправляются с нормальными, порядочными людьми? Я вас спрашиваю!