Лицензия на вербовку

В холодильнике найдут брикеты с гашишем, затем полезут в сейф Шармы, где обнаружат досье на доктора-афериста, разыскиваемого Интерполом. Это-то и явится логическим объяснением присутствия начальника непальского ОВИРа на вилле Гольдмана…

Всё! Круг замкнётся, и доктор будет задержан — туда ему и дорога, а я тем временем разберусь с бумагами, которые в саквояже…В моём теперь уже, черт возьми, саквояже!

Так, это всё, конечно, хорошо, но видел ли меня кто-нибудь сегодня вечером с Шармой? По-моему, нет. Это не в интересах моего агента. К сожалению, уже покойного, н-да…

Если что-то и видели случайные свидетели, то номер машины Сэлли, хотя я и поставил её в квартале от злополучной виллы…

А у Сэлли полное алиби — в американском посольстве сегодня приём по случаю дня рождения посла. Там сегодня такой праздник, что виски и шампанское будут литься рекой… Сэлли по этому поводу даже не стала садиться за руль… А я для неё, как обычно, на дежурстве… То есть то, что я взял её машину, ей вряд ли в голову придёт…

Так, теперь надо быстренько попасть в резидентуру, разобраться с бумагами, и… дорогой Фогель, вы — у меня в кармане! А то, что в саквояже на вас, герр консул, компромата вагон и маленькая тележка, в этом я не сомневаюсь! Если же там ещё и материалы, дополнительно компрометирующие Гольдмана, то тем лучше — переправим их в Центр…

Уж если “Чангу” не удалось орденок за задержание международного афериста отхватить, может, он мне обломится?!»

Не менее пяти минут потребовалосьПолещуку, чтобы завести машину: не мог попасть ключом в замок зажигания — одеревеневшие руки то тряслись, то вообще отказывались повиноваться. Наконец разведчик, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза, сделал несколько дыхательных упражнений, вдумчиво просчитал до пятидесяти, и… мотор завёлся с полоборота…

* * *

Ожидания Полещука были вознаграждены сполна: докторский саквояж оказался ящиком Пандоры.

Первое, что бросилось в глаза разведчику, — лежащая сверху фотография, на которой два господина в смокингах (один Фогель) играли в настольный теннис, а Гольдман лежал на столе в чем мать родила, изображая сетку! Судя по всему, фотографию или недавно положили в саквояж, или её часто рассматривали…

Портфель был набит пакетиками с героином. Из чего Полещук сделал вывод, что основным занятием Гольдмана в Катманду были не криминальные аборты и врачевание состоятельных аборигенов, а переправка в Европу наркотиков.

Именно в Европу — об этом свидетельствовала скрупулёзно составленная доктором бухгалтерия, где были указан пункт назначения отправляемого героина, адрес получателя и обязательно сумма, полученная или причитающаяся.

«Стоп! — осенило Полещука. — Но ведь Гольдман мог переправлять героин в Европу только с помощью консула. Скорее всего, Фогель по дипломатическому каналу переправлял зелье своим подельникам в МИД или в ГУР, а оттуда оно, как кровь по капиллярам, расходилось но всей Европе… А деньги за переправку героина Гольдман вручал кoнсулу под видом карточного проигрыша… И свидетели имелись — польский и чешский дипломаты… Всё очень естественно: проиграл — расплатился… А вот и ведомость, где указаны суммы, переданные Гольдманом Фогелю в течение последнего года!..

А это что? А, пачка писем. Пожелтевшие… Лет им, по крайней мере, с десяток. Вот оно что! Это — переписка между Гольдманом и Фогелем, его адрес неизменен — Берлин. А приходили письма, Бог мой! — из Амстердама, Монако, Парижа и… Да ну их к черту, этих влюблённых“ голубых”!.. Неужели любовь между педерастами может быть такой крепкой?!

Ладно, пусть Интерпол и МГБ разбирается… Завтра прилетает из отпуска “резак”, вот я его и огорошу…

Жаль, конечно, “Чанга”, но на войне — как на войне… Если не в результате интриг своих коллег, то бишь товарищей по оружию, падёшь, стрелой пронзённый, то станешь добычей ползучих гадов! В буквальном смысле. Н-да…»

Через полгода в непальскую резидентуру пришла депеша из Центра.

За проявленную инициативу в работе и чекистскую бдительность капитану Полещуку приказом председателя КГБ СССР было досрочно присвоено звание майора.

А в качестве карамели, которая, по замыслу чиновников из Секретариата КГБ, должна была подсластить пилюлю разведчику — ведь он надеялся получить какой-нибудь орденок, — давалось описание экзекуции, которой подвергли полковника Фогеля.

После проведенного дознания и следствия полковник Курт Вольфганг Фогель был подвергнут офицерскому суду чести со смертельным исходом. В парадной форме, при всех регалиях за более чем двадцатилетнюю службу, его вывели во внутренний двор здания Главного управления разведки и в присутствии старших офицеров министр госбезопасности Восточной Германии Эрих Мильке сорвал с Фогеля погоны. Вслед за этим его тут же расстреляли…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. К РЕЗИДЕНТУ НА ПОКЛОН