Лицо ангела

Анджела подобрала ноги, пытаясь сдержать дрожь. Это было нечестно. Это было неправильно. Что он знал о ней, кроме того, что прочитал в ее досье, а почти все что написано там — ложь. Что он знал об одиночестве? Для него оно означало скучать по родителям, потому что они переехали в другой штат. А она говорила о такой изоляции, которая отделяет тебя от всего человеческого. Анджела не верила, что кто-то мог быть более одиноким чем она, пока не встретила Адама. Ее сердце сразу же устремилось к нему, но как она не старалась помочь, становилось еще хуже, в точности, как когда она была ребенком. Как таких называют? Проклятый? Ангел смерти?

Когда она пыталась говорить, ее голос путался сам по себе. Слышно было только одно слово — яд.

— Ты отравила его? Но это не то, что делает «Ангельское Личико».

— Почему ты меня все время так называешь? — Простынь соскользнула с груди, когда девушка попыталась сесть. Удержать ее со связанными руками не было никакой возможности. — Нет никакого «Ангельского Личика». Это — компьютерная программа.

— Что ты имеешь в виду — компьютерная программа?

— Компания, в которой я работаю, разработала программу для составления психологического портрета преступника, которая работает на суперкомпьютерах и программах американского института исследований для сжатия данных сканированного мозга. Она может предсказать жестокое поведение, но она еще находится на стадии симуляции.

«Ангельское Личико» — виртуальный серийный убийца. Она запрограммирована, чтобы реагировать на факторы, вызывающие стресс, такие как отвержение и унижение, но она не существует в реальности.

— Анджела, люди погибли. В больнице где я работаю погиб врач. Я сам его нашел. Кто-то их убивает, и если это не «Ангельское Личико», то кто?

— Я не знаю, — ее голос надломился, на лице появилась эмоция, которую она редко позволяла себе выражать. — Но кто-то тебе лжет. Нет «Ангельского Личика», и я не имею отношения к смерти этого врача или каких-либо других врачей.

— Кроме твоего отца, кроме Адама.

— Мой приемный отец был мясником, а Адам…

— Какой он был? Расскажи мне о нем.

— Сначала развяжи меня. Я сняла повязку, когда ты меня попросил.

— Это не одно и то же.

Анджела проигнорировала его саркастическую улыбку и ответила, — Ты правда думаешь, что я настолько опасна, что меня нужно связать?

— Так оно и есть.

— Трус.

Возможно, у нее было побуждение и дальше его подстрекать, но оно испарилось, когда Джордан подошел и взял простыню, которой она была укрыта. Простынь упала так низко, что ее грудь почти оголилась. Костяшки пальцев, слегка касающиеся ее кожи, были теплыми, и возбуждение, которое почувствовала Анджела, было почти болезненным.

Напряжение стало еще более сильным, когда Джордан натянул простыню к ее подбородку. Этого Анджела не ожидала, как и того, что на долгие минуты доктор застынет возле кушетки, изучая ее. Его рука все еще находилась у ее горла. Анджела видела медленно закипающий мужской интерес в его взгляде. Джордан не был холодным или безразличным. Это была просто видимость.

Почему он не воспользовался ситуацией?

Этот вопрос остался при ней. Он мог сделать с ней все, что хотел, так же как и она с ним, но все-таки он накрывал ее вместо того, чтобы раскрывать. Может быть, он просто более порядочен, чем она. Или просто не был в таком отчаянии.

Должно быть, Джордан увидел вопрос в ее глазах, потому что присел на кушетку, прикасаясь своим бедром к ее. Для Анджелы это было слишком близко, но если бы она попробовала пошевелиться, потеряла бы простынь.

— Я пытаюсь понять, — произнес Джордан. — Помоги мне понять.

Казалось, он почувствовал ее смущение.

— Тебя, Анджела. Я пытаюсь понять тебя. Скажи мне, что ты не делала этого. Заставь меня поверить, что ты этого не делала.

Он хотел поверить ей. В его голосе была убежденность: сила, злость, чувство безысходности, страх и… убежденность. Слышать это было удивительно. Из-за одних только хрипловатых ноток в его голосе ее сердце застучало сильнее.

— Почему ты не одел меня? — поинтересовалась Анджела. Если бы она не разрушила возникшее напряжение, оно сломало бы ее.

— Твоя одежда вся мокрая насквозь от пота и сока.

Джордан поднялся, чтобы продемонстрировать ей. Шорты лежали возле двери, и он поднял их, подцепив пальцем.

— Ты хочешь это одеть? Я с удовольствием одену тебя.

Анджела покачала головой, не допуская такой возможности. — Почему ты не надел на меня что-нибудь другое? Почему оставил голой?

— Ты же видишь, на тебе простынь. Она сухая.

С этим она поспорить не могла, поэтому выбрала кое-что другое. — Развяжи меня, пожалуйста. Я же собиралась развязать тебя. Именно потому и взяла нож.

— Сначала расскажи мне об Адаме. — Джордан скрестил руки на груди, смотря на нее в ожидании. Он, казалось, говорил, что это его единственное условие. Он хотел узнать об Адаме.

Анджела не была уверена, что может это сделать. У нее и в мыслях никогда не было сделать больно Адаму, но это случилось, и она чувствовала себя каким-то чудовищем, мучающим беспомощное раненое животное.

Как мог Джордан или кто-нибудь еще понять, каково это?