Лицо для Риты

Не сухая отговорка, блок защиты, а действительно ей требовалась какая-то информация обо мне, чтобы принять решение. Ну что ж, посмотри, милая, посмотри.

Проходившую мимо стюардессу, в каждом шажке которой угадывалась страстность, я попросил принести стаканчики.

Никого предстоящий полет в самолете не может оставить равнодушным. Вот и я призадумался. Не хотелось бы, да и рановато заканчивать свой путь под обломками пусть даже самого международного лайнера. Наверное, утонувшие на «Титанике» выглядят попрестижнее, чем умершие во время эпидемии дизентерии, но это только с точки зрения живых. Реальным действующим лицам все равно, лишь бы не сегодня.

А у меня столько еще не сделано! К примеру, никогда не был богатым, не довелось побывать в Непале и с высоты Гималаев, с точки, откуда взирает Будда, посмотреть на эту возню внизу. Да и коллекция российских серебряных монет девятнадцатого века еще далека от совершенства. И масса других, менее важных, но все-таки требующих присутствия дел. Впрочем, хватит о грустном. Как говаривал друг детства Дуду: «Пей шнапс – и молодость вернется!» Он так и остался молодым на девятнадцатом километре Дмитровского шоссе. В отчете гаишник написал: «Не справился с управлением автотранспортного средства». Был нетрезв… Пора выпить. Что там поделывает будущая хорошая знакомая?

Ага, дисциплинированно пристегнулась ремнем безопасности и притихла.

Время – вот самая подходящая тема для начала диалога, независимо от того, какой он окажется длины.

– С этими постоянными переходами на зимнее время я всегда путаюсь и не знаю, сколько же часов составляет разница с Парижем. Вы не в курсе? – задаю будничный вопрос, расстегивая ремешок неброских, но благородных часов фирмы «Frederique Constant».

На этот вопрос любой мало-мальски уважающий себя человек не должен отвечать «не знаю», если не хочет пасть в глазах окружающих, выглядеть дремучей деревенщиной, не имеющей представления о движении дневного светила. Моя соседка не из таких.

– В Париже на два часа меньше, мы прилетим в девять тридцать, – отвечает она, демонстрируя свой довольно низкий, удачно звучавший бы в ночной радиопередаче голос.

– Жаль, – сказал я, рассчитывая на вопрос. И он прозвучал.

– Почему жаль?

– Жаль, что не на три. Когда летишь на запад, день становится длиннее, а значит и жизнь, как раз на эти часы разницы. Согласитесь: в Париже не может быть лишних часов, наоборот, их там всегда не хватает.

– Не знаю, я еще не бывала в Париже. Да и на обратном пути эти часы у вас отберут. Не так ли?

– Кто знает, каким будет возвращение…

Начало оцениваю как удовлетворительное. Тон беседе задан правильный, проглядывается широкий простор для развития: от простого обмена туристическим опытом до глубокомысленных сентенций с заглядыванием в глаза.

Тут радующей пассажиров походочкой как раз подоспела давешняя стюардесса с заказанными предметами первой необходимости. Кстати, а как обстоят дела с нижней половиной моей попутчицы? Неосмотрительно принимать решение, руководствуясь данными, сканированными с сидящей женщины. Во времена беззаботной юности со мной приключился казус в подобной ситуации на маршруте Горький – Ленинград. Городов с такими названиями уже нет, а стыд еще жжет. Тогда в рекордный срок, одним только текстом, всухомятку, сумел привести в состояние «волнующего предвкушения» вполне миловидную молодку, летевшую рядом, и сам, не скрою, испытал что-то подобное. Но когда самолет приземлился и мы дружно повалили к выходу, был просто шокирован, скажем так, геометрией ее ног. Возможно, для господ Евклида и Лобачевского, всю жизнь посвятивших себя вопросу пересечения параллельных прямых, эта дама могла представлять определенный интерес, но я, хоть и был в то время студентом математики, расстался с ней быстро и бесповоротно. А переживаю до сих пор.

Все, что сейчас имел возможность видеть в соседнем кресле, вызывало одобрение.

– Париж таит в себе две опасности, – сказал я, доставая перочинный ножик со штопором. – Первая, что этот веками разрекламированный город разочарует вас, потому как в нем живут обычные люди, окруженные сопутствующим им хламом, бедламом, дурацкими привычками и собачьим дерьмом на каждом шагу. Кстати, а во что вы обуты? Покажите.

И она показывает! То есть, угадав во мне опытного путешественника, доверяется и, ожидая полезных рекомендаций, поднимает столик, предъявляет ноги. Что и требовалось. Я удовлетворен, я спокоен. Сейчас мне нечего стыдиться за сделанный выбор.

– Вот видите, – говорю я. – Будет неприятно вступить в этих итальянских туфлях в… Однажды я присутствовал при таком разговоре. Наша туристка заявляет гиду-парижанину: «Месье, кругом на тротуарах столько собачьих фекалий!» «О да, мадам! – отвечает гид. – У нас много, берите, пожалуйста, сколько захотите».

Она смеялась все время, пока я разливал вино, и смех у нее оказался приятным. Затем спросила:

– А вторая? Там опасно вечерами на улицах?